Презентация, доклад ПОДГОТОВКА К СОЧИНЕНИЮ-РАССУЖДЕНИЮ в формате ЕГЭ по русскому языку

Н. Островского
«ГРОЗА»

добродетелями многими украшенный! Щедростью и подаяниями многими! Я так довольна, так, матушка, довольна, по горлышко! За наше неоставление им еще больше щедрот приумножится, а особенно дому Кабановых.

Кулигин. Ханжа, сударь! Нищих оделяет, а домашних заела совсем.

К у л и г и н. Врагам-то прощать надо, сударь!
Кабанов. Поди-ка, поговори с маменькой, что она тебе
на это скажет.

добродетелями многими украшенный! Щедростью и подаяниями многими! Я так довольна, так, матушка, довольна, по горлышко! За наше неоставление им еще больше щедрот приумножится, а особенно дому Кабановых.

Кулигин. Ханжа, сударь! Нищих оделяет, а домашних заела совсем.

К у л и г и н. Врагам-то прощать надо, сударь!
Кабанов. Поди-ка, поговори с маменькой, что она тебе
на это скажет.

Чрезмерная озабоченность внешним приличием поведения и внешности других людей и сопряжённое с этим лицемерное порицание чужих, не пристойных по его мнению поступков, поведений или точек зрения, часто при одновременном допущении оных в отношении себя.

не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят. И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых! Да что вам говорить, сударь! По себе можете судить. И что, сударь, за этими замками разврату темного да пьянства! PI все шито да крыто – никто ничего не видит и не знает, видит только один бог! Ты, говорит, смотри, в людях
меня да на улице, а до семьи моей тебе дела нет; на это, говорит, у меня есть замки, да запоры, да собаки злые.

Катерина. Ты про меня, маменька, напрасно это говоришь. Что при людях, что без людей, я все одна, ничего я из себя не доказываю.

стянула б чего.
Глаша. Кто вас разберет, все вы друг на друга клеплете. Что вам
ладно-то не живется? Уж у нас ли, кажется, вам, странным, не житье, а вы все ссоритесь да перекоряетесь. Греха-то вы не боитесь.
Феклуша. Нельзя, матушка, без греха: в миру живем.

Катерина. Поедешь ты дорогой, ни одного ты нищего так не пропускай, всякому подай да прикажи, чтоб молились за мою грешную душу.

от любви вас и бранят-то, все думают добру научить. Ну, а это нынче не нравится. И пойдут детки-то по людям славить, что мать ворчунья, что мать проходу не дает, со свету сживает. А сохрани господи, каким-нибудь словом снохе не угодить, ну и пошел разговор, что свекровь заела совсем.
Кабанов. Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей
волей жить!
Катерина. Обманывать-то я не умею, скрывать-то ничего не могу.
Варвара. Ну, а ведь без этого нельзя; ты вспомни, где ты живешь! У
нас ведь дом на том держится. И я не обманщица была, да
выучилась, когда нужно стало.
А по-моему: делай, что хочешь, только бы шито
да крыто было.
(О Тихоне) Он как выедет, так запьет. Он теперь слушает, а сам думает, как бы ему вырваться-то поскорей.

от любви вас и бранят-то, все думают добру научить. Ну, а это нынче не нравится. И пойдут детки-то по людям славить, что мать ворчунья, что мать проходу не дает, со свету сживает. А сохрани господи, каким-нибудь словом снохе' не угодить, ну и пошел разговор, что свекровь заела совсем.
Кабанов. Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей
волей жить!
Катерина. Обманывать-то я не умею, скрывать-то ничего не могу.
Варвара. Ну, а ведь без этого нельзя; ты вспомни, где ты живешь! У
нас ведь дом на том держится. И я не обманщица была, да
выучилась, когда нужно стало.
А по-моему: делай, что хочешь, только бы шито
да крыто было.
(О Тихоне) Он как выедет, так запьет. Он теперь слушает, а сам думает, как бы ему вырваться-то поскорей.

читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень рад, что на волю-то вырвался. И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу, что на-поди! Так, чтобы уж на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и не вспомнил. Да хоть бы и вспомнил-то, так мне бы и в ум не пришло, что делается.

пожалеют, что ль, тебя! Как же, дожидайся. Так какая ж неволя себя мучить-то!

Катерина. Такая уж я зародилась, горячая! Я еще лет шести была, не
больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку да и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли, верст за десять!

Катерина (Борису). Прогнать! Где уж! С нашим ли сердцем! Кабы ты
не пришел, так я, кажется, сама бы к тебе пришла.

тоски, пожалеют, что ль, тебя! Как же, дожидайся. Так какая ж неволя себя мучить-то!

Катерина. Такая уж я зародилась, горячая! Я еще лет шести была, не
больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку да и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли, верст за десять!

Катерина (Борису). Прогнать! Где уж! С нашим ли сердцем! Кабы ты
не пришел, так я, кажется, сама бы к тебе пришла.

Уж я лучше буду терпеть,
пока терпится.
Варвара. А не стерпится, что ж ты сделаешь?
Катерина. Что мне только захочется, то и сделаю.
Варвара. Сделай, попробуй, так тебя здесь заедят.
Катерина. Что мне! Я уйду, да и была такова.
Варвара. Куда ты уйдешь? Ты мужняя жена.
Катерина. Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру! Конечно, не
дай бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет,
так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в
Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану, хоть ты
меня режь!
Кабанова. Куда воля-то ведет!

делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить -- обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому, только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.
Кабанова. Нет над тобой старших, вот ты и куражишься. … Я видала, я знаю. Ты, коли видишь, что просить у тебя чего-нибудь хотят, ты возьмешь да нарочно из своих на кого-нибудь и накинешься, чтобы рассердиться; потому что ты знаешь, что к тебе сердитому никто уж не
пойдет.
Кулигин. Ограбить сирот, родственников, племянников,
заколотить домашних так, чтобы ни об чем, что он
там творит, пискнуть не смели.

делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить -- обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому, только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.
Кабанова. Нет над тобой старших, вот ты и куражишься. … Я видала, я знаю. Ты, коли видишь, что просить у тебя чего-нибудь хотят, ты возьмешь да нарочно из своих на кого-нибудь и накинешься, чтобы рассердиться; потому что ты знаешь, что к тебе сердитому никто уж не
пойдет.
Кулигин. Ограбить сирот, родственников, племянников,
заколотить домашних так, чтобы ни об чем, что он
там творит, пискнуть не смели.

уж заездили здесь
совсем! Я не чаю, как вырваться-то; а ты еще навязываешься со мной.
Катерина. Да неужели же ты разлюбил меня?
Кабанов. Да не разлюбил, а с этакой-то неволи от какой хочешь красавицы жены убежишь! Ты подумай то: какой ни на есть, я все-таки мужчина; всю жизнь вот этак жить, как ты видишь, так убежишь и от жены. Да как знаю я теперича, что недели две никакой грозы надо мной не будет, кандалов этих на ногах нет, так до жены ли мне?

Катерина (Борису). Давно люблю. Словно на грех ты к нам приехал.
Как увидела тебя, так уж не своя стала. С первого же
раза, кажется, кабы ты поманил меня, я бы и пошла за
тобой; иди ты хоть на край света, я бы все шла за
тобой и не оглянулась бы.

ехать! Вы меня уж заездили здесь
совсем! Я не чаю, как вырваться-то; а ты еще навязываешься со мной.
Катерина. Да неужели же ты разлюбил меня?
Кабанов. Да не разлюбил, а с этакой-то неволи от какой хочешь красавицы жены убежишь! Ты подумай то: какой ни на есть, я все-таки мужчина; всю жизнь вот этак жить, как ты видишь, так убежишь и от жены. Да как знаю я теперича, что недели две никакой грозы надо мной не будет, кандалов этих на ногах нет, так до жены ли мне?

Катерина (Борису). Давно люблю. Словно на грех ты к нам приехал.
Как увидела тебя, так уж не своя стала. С первого же
раза, кажется, кабы ты поманил меня, я бы и пошла за
тобой; иди ты хоть на край света, я бы все шла за
тобой и не оглянулась бы.

вашей погибели, когда люблю вас больше всего на свете, больше самого себя! … Разве я злодей какой? …
Сохрани меня бог! Пусть лучше я сам погибну!
Катерина (качая головой). Загубил, загубил, загубил! … Ну, как же ты не загубил меня, коли я, бросивши дом, ночью иду к тебе. …
Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда? Говорят, даже легче бывает, когда за какой-нибудь грех здесь, на
земле, натерпишься.
Катерина. Нет, нигде нет! Что-то он теперь, бедный, делает? За что я его в беду ввела?
Катерина. Возьми меня с собой отсюда!
Борис. Нельзя мне, Катя.

меня воли. Кабы была у меня своя воля, не пошла бы я к тебе. Твоя теперь воля надо мной, разве ты не видишь! …
Нет, мне не жить! Уж я знаю, что не жить.
Борис. Не говори, пожалуйста, таких слов, не печаль меня...
Катерина. Да, тебе хорошо, ты вольный казак, а я!..
Борис. Ну, что об этом думать, благо нам теперь-то хорошо!

Борис. Надолго ли муж-то уехал?
Катерина. На две недели.
Борис. О, так мы погуляем! Время-то довольно.
Борис (рыдая). Ну, бог с тобой! Только одного и
надо у бога просить, чтоб она умерла поскорее,
чтоб ей не мучиться долго!

Катерина. Нет у меня воли. Кабы была у меня своя воля, не пошла бы я к тебе. Твоя теперь воля надо мной, разве ты не видишь! …
Нет, мне не жить! Уж я знаю, что не жить.
Борис. Не говори, пожалуйста, таких слов, не печаль меня...
Катерина. Да, тебе хорошо, ты вольный казак, а я!..
Борис. Ну, что об этом думать, благо нам теперь-то хорошо!

Борис. Надолго ли муж-то уехал?
Катерина. На две недели.
Борис. О, так мы погуляем! Время-то довольно.
Борис (рыдая). Ну, бог с тобой! Только одного и
надо у бога просить, чтоб она умерла поскорее,
чтоб ей не мучиться долго!

она! Бросить его, бросить далеко, в реку кинуть, чтоб не нашли никогда. Он руки-то жжет, точно уголь. (Подумав.) Вот так-то и гибнет наша сестра-то. В неволе-то кому весело! Мало ли что в голову-то придет. Вышел случай, другая и рада: так очертя голову и кинется. А как же это можно, не подумавши, не рассудивши-то! Долго ли в беду попасть! А там и плачься всю жизнь, мучайся; неволя-то еще горчее покажется. (Молчание.) А горька неволя, ох, как горька! …

(Задумчиво смотрит на ключ.) Бросить его? Разумеется, надо бросить. И как он ко мне в руки попал? На соблазн, на пагубу мою. (Прислушивается.) Ах, кто-то идет. Так сердце и упало. (Прячет ключ в карман.) …
Да что я говорю-то, что я себя обманываю? Мне хоть умереть, да увидеть его. Перед кем я притворяюсь-то!.. Бросить ключ! Нет, ни за что на свете!

руках). Вот погибель-то! Вот она! Бросить его, бросить далеко, в реку кинуть, чтоб не нашли никогда. Он руки-то жжет, точно уголь. (Подумав.) Вот так-то и гибнет наша сестра-то. В неволе-то кому весело! Мало ли что в голову-то придет. Вышел случай, другая и рада: так очертя голову и кинется. А как же это можно, не подумавши, не рассудивши-то! Долго ли в беду попасть! А там и плачься всю жизнь, мучайся; неволя-то еще горчее покажется. (Молчание.) А горька неволя, ох, как горька! …

(Задумчиво смотрит на ключ.) Бросить его? Разумеется, надо бросить. И как он ко мне в руки попал? На соблазн, на пагубу мою. (Прислушивается.) Ах, кто-то идет. Так сердце и упало. (Прячет ключ в карман.) …
Да что я говорю-то, что я себя обманываю? Мне хоть умереть, да увидеть его. Перед кем я притворяюсь-то!.. Бросить ключ! Нет, ни за что на свете!