Презентация, доклад Мелодия мерцания жизни. К 80-летию Виктора Лихоносова

Кемеровом. Мама писателя – из воронежского села Бутурлиновка, отец – с Псковщины: спасаясь от голода, они уехали сначала в Донбасс, а потом в Сибирь. В 1943-м отец будущего писателя погиб на фронте. В школе врачи рекомендовали Виктору сменить климат, и в 1956 году он поступил на историко-филологический факультет Краснодарского пединститута, который окончил в 1961-м.

Виктор Лихоносов родился 30 апреля 1936 года на станции Топки под Кемеровом. Мама писателя – из воронежского села Бутурлиновка, отец – с Псковщины: спасаясь от голода, они уехали сначала в Донбасс, а потом в Сибирь. В 1943-м отец будущего писателя погиб на фронте. В школе врачи рекомендовали Виктору сменить климат, и в 1956 году он поступил на историко-филологический факультет Краснодарского пединститута, который окончил в 1961-м.

Виктор Лихоносов родился 30 апреля 1936 года на станции Топки под Кемеровом. Мама писателя – из воронежского села Бутурлиновка, отец – с Псковщины: спасаясь от голода, они уехали сначала в Донбасс, а потом в Сибирь. В 1943-м отец будущего писателя погиб на фронте. В школе врачи рекомендовали Виктору сменить климат, и в 1956 году он поступил на историко-филологический факультет Краснодарского пединститута, который окончил в 1961-м.

Писатель, лауреат Государственных премий, почетный гражданин г.Краснодара. Виктор Иванович Лихоносов родился 30 апреля 1936 году в Сибири, на маленькой станции Топки, Кемеровской области. Детство и школьные годы провел в Новосибирске.
Около пятидесяти лет проживает на Кубани. По окончании, в 1961 году Краснодарского государственного педагогического института, (ныне Кубанский государственный университет) по специальности - учитель русского языка, литературы и истории, работал учителем в станице Варениковской и Анапе в  спецшколах-интернатах

освобождая Запорожье там, откуда переселятся на Кубань, как и Лихоносов, герои его «главного» романа.
Мать Татьяна Андреевна — малограмотная крестьянка; после смерти мужа одна воспитывала сына и дала ему образование.
Какие дни в детстве вспоминаются вам чаще всего?
Те, что связаны с матерью. Я жил в Новосибирске. Вот какой-то день: матушка уехала выкапывать картошку к деревне Ересной, а я, маленький, до вечера жду ее... А в другой раз она поехала через Обь в центр, а я с крыши выглядываю появление пригородного поезда, боюсь, как бы чего с ней не случилось... В этой тревоге мотив всей моей жизни после войны без отца.
(Из интервью Виктора Лихоносова Дмитрию Шеварову.)







Детство, проведенное под Новосибирском, Л. запечатлел в пов. «На улице Широкой» (Новый мир. 1968. №8).

Шутка? Злословие? Простодушное квасное настроение — так взлелеять свой отчий угол, чтобы легче его любить? И не обронил ли те слова господин, который Парижа никогда и не видел, но ему уже одни названия гостиниц и погребков внушали форс? Малы у базаров и по улицам зашарпанные гостиницы, но сколько внушительности в вывесках, иона какую заморскую жизнь они замахнулись: «Франция», «Нью-Йорк», «Тулон», «Трапезонд», «Венеция», «Константинополь»! Вноси тюки, чемоданы, живи у нас, сколько хочешь. И все прочее в Екатеринодаре как в далеком великом Париже, но чуть наособицу, на свой южный казачий лад. Там, в Париже, площади, памятники и дворцы? Не отстали и мы. Вот Крепостная площадь с гордой Екатериной II, вот триумфальные Царские ворота на подъеме от станции, обелиск славы казачества в тупике улицы Красной, и неприступный дворец наказного атамана, и благородное собрание, куда на ситцевые балы съезжается весь местный бомонд, и Чистяковская роща недалеко от Свинячьего хутора, и городской сад с дубами «Двенадцать апостолов». И так же, как везде, как в самом Париже, простолюдинам устроены чревоугодные толчки — Старый, Новый и Сенной базары, и для кого попало ресторанчики, трактиры, «красные фонари» с намазанными желтобилетными дуняшками… Чем не Париж н миниатюре?!». ***

Цитата из «Ненаписанных воспоминаний. Наш маленький Париж»:
«Что было в этом! Шутка? Злословие? Простодушное квасное настроение — так взлелеять свой отчий угол, чтобы легче его любить? И не обронил ли те слова господин, который Парижа никогда и не видел, но ему уже одни названия гостиниц и погребков внушали форс? Малы у базаров и по улицам зашарпанные гостиницы, но сколько внушительности в вывесках, иона какую заморскую жизнь они замахнулись: «Франция», «Нью-Йорк», «Тулон», «Трапезонд», «Венеция», «Константинополь»! Вноси тюки, чемоданы, живи у нас, сколько хочешь. И все прочее в Екатеринодаре как в далеком великом Париже, но чуть наособицу, на свой южный казачий лад. Там, в Париже, площади, памятники и дворцы? Не отстали и мы. Вот Крепостная площадь с гордой Екатериной II, вот триумфальные Царские ворота на подъеме от станции, обелиск славы казачества в тупике улицы Красной, и неприступный дворец наказного атамана, и благородное собрание, куда на ситцевые балы съезжается весь местный бомонд, и Чистяковская роща недалеко от Свинячьего хутора, и городской сад с дубами «Двенадцать апостолов». И так же, как везде, как в самом Париже, простолюдинам устроены чревоугодные толчки — Старый, Новый и Сенной базары, и для кого попало ресторанчики, трактиры, «красные фонари» с намазанными желтобилетными дуняшками… Чем не Париж н миниатюре?!». ***

Цитата из «Ненаписанных воспоминаний. Наш маленький Париж»:
«Что было в этом! Шутка? Злословие? Простодушное квасное настроение — так взлелеять свой отчий угол, чтобы легче его любить? И не обронил ли те слова господин, который Парижа никогда и не видел, но ему уже одни названия гостиниц и погребков внушали форс? Малы у базаров и по улицам зашарпанные гостиницы, но сколько внушительности в вывесках, иона какую заморскую жизнь они замахнулись: «Франция», «Нью-Йорк», «Тулон», «Трапезонд», «Венеция», «Константинополь»! Вноси тюки, чемоданы, живи у нас, сколько хочешь. И все прочее в Екатеринодаре как в далеком великом Париже, но чуть наособицу, на свой южный казачий лад. Там, в Париже, площади, памятники и дворцы? Не отстали и мы. Вот Крепостная площадь с гордой Екатериной II, вот триумфальные Царские ворота на подъеме от станции, обелиск славы казачества в тупике улицы Красной, и неприступный дворец наказного атамана, и благородное собрание, куда на ситцевые балы съезжается весь местный бомонд, и Чистяковская роща недалеко от Свинячьего хутора, и городской сад с дубами «Двенадцать апостолов». И так же, как везде, как в самом Париже, простолюдинам устроены чревоугодные толчки — Старый, Новый и Сенной базары, и для кого попало ресторанчики, трактиры, «красные фонари» с намазанными желтобилетными дуняшками… Чем не Париж н миниатюре?!». ***

Цитата из «Ненаписанных воспоминаний. Наш маленький Париж»:
«Что было в этом! Шутка? Злословие? Простодушное квасное настроение — так взлелеять свой отчий угол, чтобы легче его любить? И не обронил ли те слова господин, который Парижа никогда и не видел, но ему уже одни названия гостиниц и погребков внушали форс? Малы у базаров и по улицам зашарпанные гостиницы, но сколько внушительности в вывесках, иона какую заморскую жизнь они замахнулись: «Франция», «Нью-Йорк», «Тулон», «Трапезонд», «Венеция», «Константинополь»! Вноси тюки, чемоданы, живи у нас, сколько хочешь. И все прочее в Екатеринодаре как в далеком великом Париже, но чуть наособицу, на свой южный казачий лад. Там, в Париже, площади, памятники и дворцы? Не отстали и мы. Вот Крепостная площадь с гордой Екатериной II, вот триумфальные Царские ворота на подъеме от станции, обелиск славы казачества в тупике улицы Красной, и неприступный дворец наказного атамана, и благородное собрание, куда на ситцевые балы съезжается весь местный бомонд, и Чистяковская роща недалеко от Свинячьего хутора, и городской сад с дубами «Двенадцать апостолов». И так же, как везде, как в самом Париже, простолюдинам устроены чревоугодные толчки — Старый, Новый и Сенной базары, и для кого попало ресторанчики, трактиры, «красные фонари» с намазанными желтобилетными дуняшками… Чем не Париж н миниатюре?!». ***

      В 1973 выходит сборник «Чистые глаза»
(писатель посвятил его своей матери) с послесловием Виктора Астафьева «Чистая душа»:
«Негладок и нелегок творческий путь Лихоносова от простых, как беседа во время зимних сумерек в тепло натопленной избе, пахнущей тесом, березовыми дровами и сухой известью, "Брянских" к молитве о русской земле, о ее слове и грустноликих певцах». В этой книге Лихоносов предстает зрелым самобытным художником. Сострадание обездоленным, молитвенное отношение к национальной культуре — от Нестора, летописей, к Пушкину, Лермонтову, Чехову, Есенину, Шолохову, а с возрастом — к свято-отеческим преданиям и христианским праведникам — вот главные источники его творческих сил и исканий.

(Новый мир. 1968. №8).
Александр Твардовский (после прочтения рассказа В. Лихоносова "На улице Широкой") 14 сентября 1968 года, Пахра.
Встал до четырех, пил кофе, курил... Стал читать Лихоносова и до конца не мог оторваться. Какой молодец! С любовью, с нежностью и болью пишет ту низовую, окраинную жизнь, жизнь "с коровы", с базара, с огородца, с пенсий, жизнь, которую не принято ни фотографировать, ни "отражать" в очерках, жизнь без "роли парторганизации", без всего такого - саму по себе, со всеми отчаянными хлопотами, напряжением, муками, безысходностью - послевоенная жизнь миллионов. Нет, этого уже не заставишь "соображать", дозировать "светлое" и "темное", приплетать "руководящую роль" там, где ее попросту нет.

рассказа «Брянские», получившей всероссийскую известность. В тридцать лет издал первую свою книгу — "Вечера"

«На улице Широкой», 1968, и др.) - поэзия и драматизм повседневности, быт и характеры обыкновенных людей села и городской окраины. Реалистическая манера письма сочетается у Лихоносова с лиризмом интонации. Повести «Люблю тебя светло» (1969),
«Осень в Тамани» (1971),
«Чистые глаза»(1973) содержат размышления о судьбах русской культуры, о современном отношении к отечественной истории, об этике писателя.

тебя и люблю... Гоголь, начиная работу, прежде составлял молитву на успешность ее завершения, - твоей ли, его ли, своей ли молитвой готов и я и буду просить, чтоб все у тебя было хорошо. Это нам только кажется, что мы можем работать поодиночке - если мы что-то и можем, то потому, что вместе.

трех товарищей, однокашников, ищущих свой путь в искусстве, который, как и повестях-путешествиях по есенинским местам («Люблю тебя светло», 1968, опубликованном в 1971), лермонтовским местам («Осень в Тамани», 1970, опубликованном в 1972) и пушкинским местам («Элегия», 1973, опубликованном в 1976) местам, вызвал отрицательное отношение критиков разных литературных направлений. Писателя упрекали и в измене клану «деревенщиков», и в излишнем воспевании старой России, дворянства и т. п.

(1978-1983).
Произведение о кубанском казачестве от начал Запорожья и до наших дней, о его столице - Екатеринодаре (Краснодаре). Место действия - от Парижа до хуторка в степной глуши. Основные события в романе разворачиваются в н. ХХ в. и пореволюционные годы, но по сути уходят глубоко в старину. При всей стилистической традиционности «Наш маленький Париж» - необычная по жанру книга. Это роман-воспоминание
Это лирико-эпическое полотне, соединяющее современность с прошлым, стало литературным памятником Екатеринодару.

Шутка? Злословие? Простодушное квасное настроение — так взлелеять свой отчий угол, чтобы легче его любить? И не обронил ли те слова господин, который Парижа никогда и не видел, но ему уже одни названия гостиниц и погребков внушали форс? Малы у базаров и по улицам зашарпанные гостиницы, но сколько внушительности в вывесках, иона какую заморскую жизнь они замахнулись: «Франция», «Нью-Йорк», «Тулон», «Трапезонд», «Венеция», «Константинополь»! Вноси тюки, чемоданы, живи у нас, сколько хочешь. И все прочее в Екатеринодаре как в далеком великом Париже, но чуть наособицу, на свой южный казачий лад. Там, в Париже, площади, памятники и дворцы? Не отстали и мы. Вот Крепостная площадь с гордой Екатериной II, вот триумфальные Царские ворота на подъеме от станции, обелиск славы казачества в тупике улицы Красной, и неприступный дворец наказного атамана, и благородное собрание, куда на ситцевые балы съезжается весь местный бомонд, и Чистяковская роща недалеко от Свинячьего хутора, и городской сад с дубами «Двенадцать апостолов». И так же, как везде, как в самом Париже, простолюдинам устроены чревоугодные толчки — Старый, Новый и Сенной базары, и для кого попало ресторанчики, трактиры, «красные фонари» с намазанными желтобилетными дуняшками… Чем не Париж в миниатюре?!». ***

Вы еще спите, а по камням города, с четырех его сторон, тарахтят у окон казачьи возы. Еще всего пятый час утра, молчат павлины в саду Кухаренко, только что пробили колокола наших храмов, но у рынка свои суетные традиции. Мещане-садоводы, казаки из станиц, болгары-огородники везут к трем базарам продукты. Там в корзинах виноград; там в мешках картофель, горох, семечки, кислицы; в клетках живая птица, на мажарах арбузы, дыни. Молдаване на своих длинных подводах везут тушки барашков; за ними вслед — черкесы с бараньими смушками, с кадками белой жирной брынзы. Куда там Парижу!"

любви, а в любви полезны преувеличения. Старина всегда безжалостно уничтожалась. Если бы не революция, купцы Екатеринодара выстроили бы к 40-м годам самый, быть может, красивый город на Северном Кавказе, но теперь об этом мечтать не приходится. Думаю, скоро мы расстанемся с обликом тихой казачьей столицы навсегда – слишком реальна перспектива уничтожения ее исторических уголков. Следовало архитекторам вспомнить, что запорожцы пришли с Украины. И тогда умелое сострадательное творчество благодарно склонилось бы перед «белыми хатками» Малороссии, а не козыряло современным стилем: стеклянные «сити», серые бетонные стены – одним словом, чужое. А какие дворики можно было бы оформить в старой части города! Но такое возможно там, где у жителей не потерялось родство с прошлым.

Солоухин, Белов, Юрий Казаков. По моему мнению, для русских писателей пришло время молчания: слишком велико предательство тех идеалов, которые мы привыкли защищать. Писатели теперь, как и на Западе, должны кормиться другой работой, и внукам помогать без помощи литературы. Теперь все мое время отнимает журнал «Родная Кубань», в котором я тружусь как главный редактор. Этому журналу я отвожу роль воспитателя кубанской души.

Родную русскую литературу олицетворяют для меня такие писатели, как Распутин, Потанин, Солоухин, Белов, Юрий Казаков. По моему мнению, для русских писателей пришло время молчания: слишком велико предательство тех идеалов, которые мы привыкли защищать. Писатели теперь, как и на Западе, должны кормиться другой работой, и внукам помогать без помощи литературы. Теперь все мое время отнимает журнал «Родная Кубань», в котором я тружусь как главный редактор. Этому журналу я отвожу роль воспитателя кубанской души.

вас была возможность, по какому принципу вы бы ее составили?

Виктор Лихоносов: Идти надо от родного. Прочитайте на уроке отрывок о матери из "Жизни Арсеньева", а потом об отце, это уже в конце романа Бунина. Но перед этим надо поговорить надо с ребятишками: ну как, у вас бабушки у всех есть, мамы?.. А вот Иван Алексеевич уехал, родину потерял, тосковал. Думал: где там могила матери, ее и не найдешь теперь. Вот посмотрите, как он писал и сколько в этом музыки, грусти, нежности, поздних слез. Важно не просто вспомнить биографию Бунина, а душой приклониться к тому, о чем он пишет, вызвать в детях это изумительное чувство родства. Учитель на уроках русской литературы должен стать родителем. Поменьше долдонить, а побольше вслух детишкам читать, просто представлять эту красоту художественной литературы, этого мира русского.

(Из интервью Виктора Лихоносова Дмитрию Шеварову.)

перечитывал. О чем вы сейчас думаете по ночам, если не спится? Что записывается? Виктор Лихоносов: Я уже не записываю. Но вот на встречах в школах всегда прошу ребят: ведите дневнички хоть пустячковые. Мамы, бабушки - они же стареют. Пишите-пишите, пока они живы! Что бабушка рассказывала, что она попросила, как она ругала вас. Вот ты набегался, вернулся домой, бабушка тебя чаем напоила, так ты так и запиши

событиях и поворотах судеб героев. Так, сейчас почти никто не читает. Растянуть время чтения значит замедлить расставание с эпохой, которая только в книге и есть. Когда читаешь быстро и много, душа не успевает пропитаться. Не потому ли мы такими дергаными стали, что рвем из книг одну информацию?..

такие-сякие, не читают, но это мы, взрослые, виноваты, что не даем вам хорошие книги..." Фото: Дмитрий Шеваров / РГ

Виктор Лихоносов, из выступления в городе Щекино: "Все говорят, что дети такие-сякие, не читают, но это мы, взрослые, виноваты, что не даем вам хорошие книги..." Фото: Дмитрий Шеваров / РГ

Виктор Лихоносов, из выступления в городе Щекино: "Все говорят, что дети такие-сякие, не читают, но это мы, взрослые, виноваты, что не даем вам хорошие книги..." Фото: Дмитрий Шеваров / РГ

Виктор Лихоносов, из выступления в городе Щекино: "Все говорят, что дети такие-сякие, не читают, но это мы, взрослые, виноваты, что не даем вам хорошие книги...«

в футбол играл. Помню, в нашей 73-й школе учительница литературы Антонина Ивановна Гитченко вдобавок к программе читала нам "Флаги на башнях" Макаренко. То читала, то пересказывала. Но я больше театром интересовался, а книги - так.

меня завела в литературу моя душа. После того как я уехал на юг, все способствовало одинокому созерцанию. Тогда я открыл для себя Бунина и тотчас полюбил его мелодию мерцания жизни.

(Из интервью Виктора Лихоносова Дмитрию Шеварову.)

память", роман "Наш маленький Париж«, "Тоска-кручина" (повесть о казачестве).
Произведения Виктора Ивановича Лихоносова печатались на английском и французском языках, книги выходили в Польше, Венгрии, Румынии, Болгарии и других странах. Лауреат Государственной премии имени Горького и премии им. Шолохова, краевых премий.

восторг, гордость и скорбь, жгучую современность и не менее жгучий исторический материал», – говорил Виктор Астафьев. Удивительный, певучий и музыкальный язык, высота чувства, поступка, поведения, лиризм и эпический размах – без этих качеств невозможно представить прозу замечательного писателя, который признавался: «Литература – это моё счастье!»

«Виктору Лихоносову удалось невозможное – слить слово и музыку, грусть и восторг, гордость и скорбь, жгучую современность и не менее жгучий исторический материал», – говорил Виктор Астафьев. Удивительный, певучий и музыкальный язык, высота чувства, поступка, поведения, лиризм и эпический размах – без этих качеств невозможно представить прозу замечательного писателя, который признавался: «Литература – это моё счастье!»

«Виктору Лихоносову удалось невозможное – слить слово и музыку, грусть и восторг, гордость и скорбь, жгучую современность и не менее жгучий исторический материал», – говорил Виктор Астафьев. Удивительный, певучий и музыкальный язык, высота чувства, поступка, поведения, лиризм и эпический размах – без этих качеств невозможно представить прозу замечательного писателя, который признавался: «Литература – это моё счастье!»

«Виктору Лихоносову удалось невозможное – слить слово и музыку, грусть и восторг, гордость и скорбь, жгучую современность и не менее жгучий исторический материал», – говорил Виктор Астафьев. Удивительный, певучий и музыкальный язык, высота чувства, поступка, поведения, лиризм и эпический размах – без этих качеств невозможно представить прозу замечательного писателя, который признавался: «Литература – это моё счастье!»

Виктор Лихоносов
«Виктору Лихоносову удалось невозможное – слить слово и музыку, грусть и восторг, гордость и скорбь, жгучую современность и не менее жгучий исторический материал», – говорил Виктор Астафьев. Удивительный, певучий и музыкальный язык, высота чувства, поступка, поведения, лиризм и эпический размах – без этих качеств невозможно представить прозу замечательного писателя, который признавался: «Литература – это моё счастье!»

Виктор Лихоносов – член Союза писателей России с 1966 года, лауреат премии Союза писателей СССР, Государственной премии РСФСР, международной литературной премии имени Михаила Шолохова, лауреат премии «Ясная Поляна» (2003) и др. Живёт в Краснодаре, почётный гражданин этого города, главный редактор литературно-исторического журнала «Родная Кубань».

 
«Я очень хорошо знаю Виктора Ивановича Лихоносова, я люблю его светло, есть у него такая книжечка «Люблю тебя светло». Мы с ним знакомы уже давным-давно. Это замечательный русский писатель. Я люблю не только его душой. Я люблю его прозу, люблю его книги. Ведь кроме «Осени в Тамани» у него есть еще шедевры, среди них и «Люблю тебя светло», о есенинских местах, и «Элегия» о пушкинских местах, и многие рассказы… Это писатель такого дивного, такого чистого проникновенного письма. Письма Ивана Бунина и, наверное, Юрия Казакова. Это был третий человек в русской литературе, который обладал таким письмом. Больше, пожалуй, и назвать некого». (Валентин Распутин, писатель)

Основные издания

Книги Виктора Лихоносова:
Вечера: Рассказы. - М.: Сов. Россия, 1966. Что-то будет: Рассказы. - Новосибирск: Зап.-Сиб. кн.изд-во, 1966. Голоса в тишине: Повести и рассказы. - М.: Мол.гвардия, 1967. На долгую память: Повести. - М.: Сов. Россия, 1969. Чалдонки: Повести. - Новосибирск: Зап.-Сиб. кн.изд-во, 1969. Люблю тебя светло. - М.: Правда, 1971. Счастливые мгновения: Повести и рассказы. - Краснодар: Кн.изд-во, 1971. Осень в Тамани: Повести и рассказы. - М.: Современник, 1972. Чистые глаза: Повести и рассказы. - М.: Мол. гвардия, 1973. Элегия: Повести и рассказы. - М.: Сов. Россия, 1976. Когда же мы встретимся?: Роман. - М.: Современник, 1978. Родные: Повести и рассказы. - М.: Сов. Россия, 1980. Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж: Роман. - М.: Сов. писатель, 1987. Время зажигать светильники: Повести, рассказы, эссе. - М.: Известия, 1991. Записки перед сном: Повести, рассказы, эссе. - М.: Соврем, писатель, 1993. Тоска-кручина: Повести, очерки, эссе. - Краснодар: Изд.дом Краснодарские известия, 1996. Родные: Повести и рассказы. - М.: Изд-во Зауралье, 1997.

за роман «Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж» 2. премия СП СССР 3. Международная литературная премия имени М. А. Шолохова 4. орден «Знак Почёта» (1984) 5. премия «Ясная Поляна» (2003) Владимир Бондаренко, Очарованный странник Виктор Лихоносов, Завтра, № 41(516) 2003. Стал главным лауреатом Большой литературной премии России. Он удостоен награды в номинации «На благо России» за выдающийся вклад в развитие русской литературы. Ранее вклад В. И. Лихоносова в духовное и литературное наследие Кубани и России отметило ЮНЕСКО. Автор романа «Наш маленький Париж» был удостоен диплома
Виктор Иванович - почётный гражданин города Краснодара.

из тихих чудес русской литературы ХХ века. Редкий, быть может, единственный мелодист из живущих ныне писателей.

3 станицы Динской Краснодарского края

презентаций, но в своей презентации вы должны указать источник шаблона:
Шумарина Вера Алексеевна, учитель-дефектолог ГС(К)ОУ С(К)ОШ №11 VIII вида г.Балашова Саратовской области
http://pedsovet.su/

Для шаблона использованы источники:
www.artgalery.ru/?id=300&ir=1&sm=95
mozeltexl.narod2.ru/google-1269.htm