Презентация, доклад Анна Андреевна Ахматова

дворянина, отставного инженера-механика флота А.А.Горенко. Со стороны матери И.Э.Стоговой А.Ахматова состояла в отдаленном родстве с Анной Буниной – первой русской поэтессой. Своим предком по материнской линии Ахматова считала легендарного ордынского хана Ахмата, от имени которого и образовала свой псевдоним.

Я — голос ваш, жар вашего дыханья,
Я — отраженье вашего лица.
А. Ахматова

Пушкина. Годы детства и отрочества не были для Ахматовой безоблачными: в 1905 расстались родители, мать увезла больных туберкулезом дочерей в Евпаторию, и здесь «дикая девочка» столкнулась с бытом «чужих, грубых и грязных городов», пережила любовную драму, пыталась покончить с собой.

Последний класс гимназии Ахматова проходила в Киеве, затем поступила на юридический факультет Высших женских курсов, где выучила латынь, позволившую ей впоследствии свободно овладеть итальянским языком, читать Данте в подлиннике. К юридическим дисциплинам Ахматова вскоре охладела и продолжила образование на Высших историко-литературных курсах Раева в Петербурге.

могу,
Есть на тебе печать Господня.


Писал О. Мандельштам, передавая то потрясение, которое рождалось у современников даже при первом взгляде на Анну Ахматову

роднящую Ахматову не только с терпением русских равнин, но с величием гор Кавказа.

Не человечески мила
Её дремота,
От ангела и от орла
В ней было что-то.

в которое жила Ахматова, тем адским переплавом веков, в котором помогало выжить лишь мужество мучеников:

В начале века профиль странный,
(Источен он и горделив),
Возник у лиры. Звук желанный
Раздался, остро воплотив
Обиды, горечь и смятенье
Сердец, видавших острие,
Где в неизбежном столкновенье
Два века бились за свое.

месяц в Париж. Николай Гумилев ввел Ахматову в литературно-художественную среду Петербурга, в которой ее имя рано обрело значимость. Популярной стала не только поэтическая манера Ахматовой, но и ее облик: она поражала современников своей царственностью, величавостью, ей, как королеве, оказывали особые знаки внимания. Внешность Ахматовой вдохновляла художников: А.Модильяни, Н.Альтмана, К.Петрова-Водкина, З.Серебрякову, А.Данько, Н.Тырсу, А.Тышлера.

году явно обозначился кризис символизма и начинающие поэты уже не примыкали к этому течению. Одни шли в акмеизм, другие – в футуризм. Я стала акмеисткой. Наш бунт против символизма вполне правомерен, потому что мы чувствовали себя людьми ХХ века и не хотели оставаться в предыдущем», – писала Ахматова, добавляя при этом, что акмеизм рос из наблюдений Николая Гумилева над ее поэзией.

более тревожного и драматичного и, в конечном счете, более человечного мироощущения. В первом же сборнике, в «бедных стихах пустейшей девочки» – как на склоне лет о них отзывалась прошедшая ужасы советской действительности Ахматова, Вечная Женственность символистов была заменена земной женственностью. «Она пишет стихи как бы перед мужчиной, а надо как бы перед Богом», – прокомментировал выход стихов Ахматовой А.Блок.

стихотворения французского поэта Андре Перье: «Цветок виноградной лозы растет, и мне сегодня вечером двадцать лет». Не странно ли, что вступление в жизнь овеяно вечерней грустью?

Молюсь оконному лучу-
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце – пополам.
На рукомойнике моем
Позеленела медь.
Но так играет луч на нем,
Что весело глядеть.
Такой невинный и простой
В вечерней тишине,
Но в этой храмине пустой
Он словно праздник золотой
И утешенье мне.

почти обреченности на него слышна в первых стихах Ахматовой. Комната – храмина пустая, на рукомойнике позеленела медь. Молчание оставленного любовью места нарушено лишь оконным лучом. Любовь в лирике Ахматовой предстает как пытка, страдание, смута. Что её пугает?
Таинственность и многоликость чувства («Любовь»), приговоренность друг к другу людей, изведавших страсть («И когда друг друга проклинали…»). Но более всего для юной Ахматовой мучителен предел чувства, которое кажется бесконечным.

обличьях, но героиня неизменно оказывалась страдающей, обманутой, отвергнутой. «Она первая обнаружила, что быть нелюбимой поэтично», – писал об Ахматовой К.Чуковский. В несчастной любви Ахматовой виделось не проклятье, а источник творчества: три части сборника были названы Любовь, Обман, Муза. Изящество и хрупкая женственность сочетались в поэзии Ахматовой с не по-женски мужественным принятием страдания.

смерти. Не только популярное стихотворение, но и вся лирика той поры воспевала «последнюю встречу». Из 46 стихотворений, вошедших в «Вечер», почти половина посвящена смерти и расставанию. Но, в отличие от поэтов-символистов, Ахматова не связывала смерть и разлуку с чувствами тоски, безысходности. Ожидание смерти рождало закатное переживание красоты мира, способность «замечать все, как новое».

этой земле испытать
Каждый любовную пытку.
Так сказано в стихотворении «Музе» (1911), где любовь оказывается соперницей поэзии, накладывая на душу «оковы».

и гордую славу искусства, возвысившегося над веками:

А там мой мраморный двойник,
Поверженный под старым кленом,
Озерным водам отдал лик,
Внимает шорохам зеленым.

И моют светлые дожди
Его запекшуюся рану…
Холодный, бледный, подожди,
Я тоже мраморною стану.

и поэзии продлится всю жизнь, и в 60-е годы в «Веренице четверостиший» Ахматова напишет:

А слава лебедью плыла
Сквозь золотистый дым.
А ты, любовь, всегда была
Отчаяньем моим.

Царственно гордая птица оказалась двойником Ахматовой.

Ахматовой «Четки». 1914 год она считала переломным в судьбе России, началом «не календарного, настоящего ХХ века». В сборнике была продолжена линия «Вечера»: большая внутренняя сосредоточенность, напряженность психологического узора, лаконизм, точность наблюдений, отказ от напевности стиха, приверженность разговорной речи, приглушенные краски, сдержанные тона. Само название «Четки» указывало на «перебор» душевных состояний, приобретающих завершенность и напряжение молитвы.

знай,
что двух виновных,
Не одного найдутся имена
В стихах моих, в преданиях любовных.

Эпиграф говорит о взрослении и жестокой самооценке Ахматовой, которая истоки трагедии любви видит теперь и в себе.

скорбь расставаний, отрава наслажденья. В стихотворении «Смятенье» (1913) она пишет:
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.

В «Четках» появляется новая нота властности. Оскорбленность рождает величие и сознание своей избранности.

Но она мечтает, чтобы любовь летела сквозь времена. («Стихи о Петербурге»), она готова принять муки, дабы не было отчуждения:

хоть чан зловонной смолы.

Приползайте ко мне, лукавьте,
Угрозы из ветхих книг,
Только память вы мне оставьте,
Только память в последний миг.

Чтоб в томительной веренице
Не чужим показался ты,
Я готова платить сторицей
За улыбки твои и мечты.

Смертный час, наклонясь, напоит
Прозрачною сулемой.
А люди придут, зароют
Мое тело и голос мой.

«Царскосельская статуя». В «Белой стае» эпиграф из И. Анненского: «Горю и ночью дорога светла».

Уже кленовые листы
На пруд слетают лебединый,
И окровавлены кусты
Неспешно зреющей рябины.
И ослепительно стройна,
Поджав незябнувшие ноги,
На камне северном она
Сидит и смотрит на дороги.
Я чувствовала смутный страх
Пред этой девушкой воспетой.
Играли на её плечах
Лучи скудеющего света.
И как могла я ей простить
Восторг твоей хвалы влюбленной…
Смотри, ей весело грустить,
Такой нарядно обнаженной.

Слетаются на лебединый пруд не лебеди – листы. Осень – рана («окровавленные кусты»), хоть мужественно сдерживается страдание («неспешно зреющей рябины» слышится угроза поэзии жизни. Статуя кажется чудом. Замирание жизни для нее не конец, ей открыты пути.

любовного плена, а поэзии. Союз с Музой заключен:
А недописанную мной страницу,
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.
Белая птица счастья летит за «стройной гостьей», и Ахматова признаётся:
Я, глядя ей вслед, молчала,
Я любила её одну,
А в небе заря стояла,
Как ворота в её страну.

и… мировая война. С войной к Ахматовой пришел фанатический патриотизм, продиктовавший в 1915 году «Молитву».

Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинсвенный песенный дар-
Так молюсь за твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.

Ахматовой люди: Б.Антреп, А.Лурье, подруга юности О.Глебова-Судейкина. Выбор Ахматовой был иным – она осталась в «глухой и грешной» России. Чувство связи с русской землей, ответственности перед Россией и ее языком побудило ее вступить в диалог с теми, кто бросил землю. К эмигрантам Ахматова обратила гневное стихотворение «Не с теми я, кто бросил землю»:

Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключенный, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.

жертв сталинского террора. Николай Гумилев был расстрелял в 1921 по сфабрикованному обвинению в причастности к контрреволюционному заговору. Место его захоронения было неизвестно, и Ахматова, глядя на многочисленные островки на взморье, мысленно искала его могилу. Единственный сын Ахматовой Лев Гумилев трижды арестовывался. Были безвинно осуждены и погибли в лагерях О.Мандельштам, Б.Пильняк, ученый-филолог Г.Гуковский, В.Нарбут, Н.Пунин (третий муж Ахматовой).

железом и огнем».
В 1922 году увидел свет сборник Anno Domini (Год Господень). Он поражает и новизной, и авторской позицией. Сборник состоит из трез разделов: «После всего», «МСМ XXI», «Голос памяти».
В «год Господень» Ахматова приняла общий крест времени, и она знала, что цена этой жертвы – муки Христа («Предсказание»). Но оставшись в стране, где «горю нет конца» («Колыбельная»), в страхе ожидания ареста, она пишет стихи о мужестве приятия судьбы. Ахматова училась бесстрашно смотреть в лицо своего века и сквозь времена.

«Нечет» -Ахматова отдана стихиям поэзии , культуры, природы, вечности. Ахматова не жертва, а страдающий участник и строгий судья истории.

нём обретали грандиозность библейских сцен, Россия 30-х уподоблялась Дантову аду, среди жертв террора упоминался Христос, саму себя, «трехсотую с передачей», Ахматова называла «стрелецкой женкой». Ахматова не прошла лагерь, не арестовывалась, но тридцать лет «прожила под крылом у гибели», в предчувствии скорого ареста и в непрестанном страхе за судьбу сына.

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл,-
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью был…

миллионы безвинных жертв и собственную горестную жизнь, нельзя не услышать переклички и другими произведениями того времени: «Посвящение» (Перед этим горем гнутся горы…), «Путем всея земли».
Ахматова, совмещая свою судьбу с судьбами современников, приобщает их к вечным типам мирового искусства и высвечивает катастрофичность и высоту трагедии 20 века.

землю не зарою,
За версту обойду
Ленинградскую беду.
Я не взглядом, не намеком,
Я не словом, не попреком,
Я земным поклоном
В поле зеленом
Помяну.

став символом сопротивления и бесстрашия.
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах. И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мкртвыми лечь,
Не горько остаться без крова,- И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
В 1943 Ахматова получила медаль
«За оборону Ленинграда».

у могилы безымянной
Хлопочет запоздалая весна.
Она с колен подняться не спешит,
Дохнет на почку и траву погладит,
И бабочку с плеча на землю ссадит.
И первый одуванчик распушит.

Ноту мужественной скорби мы слышим в стихотворении «Памяти друга». Это одно из самых мудрых и в своей мудрости прекрасных стихотворений о нашей Победе.

появление на сцене вызвало овацию, продолжавшуюся 15 минут. Публика аплодировала стоя. Ахматова не просто была возвращена в литературу – она олицетворяла спасенное от плена русское слово, несгибаемый русский дух.
Сентябрь 1946 Ахматова называла четвертым «клиническим голодом»: исключенная из СП, она была лишена продовольственных карточек. В ее комнате было установлено прослушивающее устройство, неоднократно устраивались обыски. В 1949 вновь арестовали Льва Гумилева, прошедшего войну и дошедшего до Берлина. Лев Гумилев вышел на свободу только в 1956.

черной овцою,
На нетвердых, сухих ногах,
Подойду и заблею, завою:
«Сладко ль ужинал, падишах?
Ты вселенную держишь, как бусы,
Светлой волей Аллаха храним…
И пришелся ль сынок мой по вкусу
И тебе и деткам твоим?».

собственного пристанища и все свои стихи написавшая «на краешке подоконника», наконец-то получила жилье. Появилась возможность издать большой сборник «Бег времени», в который вошли стихи Ахматовой за полстолетия. После ХХ съезда партии она решилась доверить бумаге «Реквием», двадцать лет хранившийся в ее памяти и в памяти близких друзей. Ахматова была выдвинута на Нобелевскую премию. В 1964 в Италии ей вручили литературную премию «Этна-Таормина», а полгода спустя в Лондоне – мантию почетного доктора Оксфордского университета. За рубежом в Ахматовой видели и чествовали русскую культуру, великую Россию Пушкина, Толстого, Достоевского.

автобиографии, составленной в 1965 году, перед самой смертью, она писала: "Я не переставала писать стихи. Для меня в них - связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных".

марта 1966 года она скончалась в подмосковном кардиологическом санатории. Похоронили Ахматову на Комаровском кладбище под Ленинградом.
«Не только умолк неповторимый голос, до последних дней вносивший в мир тайную силу гармонии, – откликнулся на смерть Ахматовой Н.Струве, – с ним завершила свой круг неповторимая русская культура, просуществовавшая от первых песен Пушкина до последних песен Ахматовой».