Презентация, доклад по литературе на тему Жанровое многообразие в творчестве А.С.Пушкина (10 класс).

индустриально-строительный колледж»

А.С.ПУШКИНА
- РАССМОТРЕТЬ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЖАНРЫ НА ПРИМЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ А.С.ПУШКИНА;
- ОПРЕДЕЛИТЬ ОСНОВНЫЕ ЖАНРЫ ТВОРЧЕСТВА А.С.ПУШКИНА

О ЗОЛОТОМ ПЕТУШКЕ»

«СКАЗКА О МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЕ И О СЕМИ БОГАТЫРЯХ»

«СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ…»

Где ты, где ты, гроза царей,
   Свободы гордая певица?
   Приди, сорви с меня венок,
   Разбей изнеженную лиру...
   Хочу воспеть Свободу миру,
   На тронах поразить порок.
  
   Открой мне благородный след
   Того возвышенного галла,
   Кому сама средь славных бед
   Ты гимны смелые внушала.
   Питомцы ветреной Судьбы,
   Тираны мира! трепещите!
   А вы, мужайтесь и внемлите,
   Восстаньте, падшие рабы!
…
И днесь учитесь, о цари:
   Ни наказанья, ни награды,
   Ни кров темниц, ни алтари
   Не верные для вас ограды.
   Склонитесь первые главой
   Под сень надежную Закона,
   И станут вечной стражей трона
   Народов вольность и покой.

пал туман.
   Шуми, шуми, послушное ветрило,
  Волнуйся подо мной, угрюмый океан.
   Я вижу берег отдаленный,
  Земли полуденной волшебные края;
  С волненьем и тоской туда стремлюся я,
   Воспоминаньем упоенный...
  И чувствую: в очах родились слезы вновь;
   Душа кипит и замирает;
  Мечта знакомая вокруг меня летает;
  Я вспомнил прежних лет безумную любовь,
  И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,
  Желаний и надежд томительный обман...
   Шуми, шуми, послушное ветрило,
  Волнуйся подо мной, угрюмый океан.
  Лети, корабль, неси меня к пределам дальным
  По грозной прихоти обманчивых морей,
   Но только не к брегам печальным
   Туманной родины моей,
   Страны, где пламенем страстей
   Впервые чувства разгорались,
  Где музы нежные мне тайно улыбались,
   Где рано в бурях отцвела
   Моя потерянная младость,
  Где легкокрылая мне изменила радость
  И сердце хладное страданью предала.
   Искатель новых впечатлений,
   Я вас бежал, отечески края;
   Я вас бежал, питомцы наслаждений,
  Минутной младости минутные друзья;
  И вы, наперсницы порочных заблуждений,
  Которым без любви я жертвовал собой,
  Покоем, славою, свободой и душой,
  И вы забыты мной, изменницы младые,
  Подруги тайные моей весны златыя,
  И вы забыты мной... Но прежних сердца ран,
  Глубоких ран любви, ничто не излечило...
   Шуми, шуми, послушное ветрило,
  Волнуйся подо мной, угрюмый океан...

обман,
   Исчезли юные забавы,
   Как сон, как утренний туман;
   Но в нас горит еще желанье,
   Под гнетом власти роковой
   Нетерпеливою душой
   Отчизны внемлем призыванье.
   Мы ждем с томленьем упованья
   Минуты вольности святой,
   Как ждет любовник молодой
   Минуты верного свиданья.
   Пока свободою горим,
   Пока сердца для чести живы,
   Мой друг, отчизне посвятим
   Души прекрасные порывы!
   Товарищ, верь: взойдет она,
   Звезда пленительного счастья,
   Россия вспрянет ото сна,
   И на обломках самовластья
   Напишут наши имена!

то повешен.
Пристойно ли, скажите, сгоряча
Ругаться нам над жертвой палача?
Сам государь такого доброхотства
Не захотел улыбкой наградить:
Льстецы, льстецы! старайтесь сохранить
И в подлости осанку благородства.

и нивы за буйный набег  Обрек он мечам и пожарам; С дружиной своей, в цареградской броне, Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему Идет вдохновенный кудесник, Покорный Перуну старик одному,  Заветов грядущего вестник, В мольбах и гаданьях проведший весь век. И к мудрому старцу подъехал Олег.
…
Князь тихо на череп коня наступил  И молвил: «Спи, друг одинокой! Твой старый хозяин тебя пережил:  На тризне, уже недалекой, Не ты под секирой ковыль обагришь И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!  Мне смертию кость угрожала!» Из мертвой главы гробовая змия,  Шипя, между тем выползала; Как черная лента, вкруг ног обвилась, И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Ковши круговые, запенясь, шипят  На тризне плачевной Олега; Князь Игорь и Ольга на холме сидят;  Дружина пирует у брега; Бойцы поминают минувшие дни И битвы, где вместе рубились они.

сном.
Исполнен отвагой, Окутан плащом, С гитарой и шпагой Я здесь под окном.
Ты спишь ли? Гитарой Тебя разбужу. Проснется ли старый, Мечом уложу.
Шелковые петли К окошку привесь... Что медлишь?.. Уж нет ли Соперника здесь?..
Я здесь, Инезилья, Я здесь под окном. Объята Севилья И мраком и сном.

любви Петрарка изливал;
Игру его любил творец Макбета;
Им скорбну мысль Камоэнс облекал.
 
И в наши дни пленяет он поэта:
Вордсворт его орудием избрал,
Когда вдали от суетного света
Природы он рисует идеал
 
Под сенью гор Тавриды отдаленной
Певец Литвы в размер его стесненный
Свои мечты мгновенно заключал.
 
У нас еще его не знали девы,
Как для него уж Дельвиг забывал
Гекзаметра священные напевы

над нашей томной музой, Поди-ка ты сюда, присядь-ка ты со мной, Попробуй, сладим ли с проклятою хандрой. Смотри, какой здесь вид: избушек ряд убогий, За ними чернозем, равнины скат отлогий, Над ними серых туч густая полоса. Где нивы светлые? где темные леса? Где речка? На дворе у низкого забора Два бедных деревца стоят в отраду взора, Два только деревца. И то из них одно Дождливой осенью совсем обнажено, И листья на другом, размокнув и желтея, Чтоб лужу засорить, лишь только ждут Борея. И только. На дворе живой собаки нет. Вот, правда, мужичок, за ним две бабы вслед. Без шапки он; несет подмышкой гроб ребенка И кличет издали ленивого попенка, Чтоб тот отца позвал да церковь отворил. Скорей! ждать некогда! давно бы схоронил.
Что ж ты нахмурился? — Нельзя ли блажь оставить! И песенкою нас веселой позабавить? —
Куда же ты? — В Москву, чтоб графских именин Мне здесь не прогулять.           — Постой, а карантин! Ведь в нашей стороне индейская зараза. Сиди, как у ворот угрюмого Кавказа, Бывало, сиживал покорный твой слуга; Что, брат? уж не трунишь, тоска берет — ага!