Презентация, доклад Холмы Тавриды (А.С.Пушкин)

приютная краса, И струй и тополей прохлада... Все чувство путника манит, Когда, в час утра безмятежный, В горах, дорогою прибрежной, Привычный конь его бежит И зеленеющая влага Пред ним и блещет и шумит Вокруг утесов Аюдага...

несколько недель летом и осенью 1820 г.

Отечественной войны 1812г.

доме "Ришелье" находится музей А. С. Пушкина - отдел Ялтинского историко-литературного музея. Этот дом расположен западнее военного санатория, в так называемом Пушкинском парке.

письме Антону Дельвигу: дереву более 170 лет.

горы, ездил верхом к вершине Аю-Дага. Узкая охотничья тропа, вьющаяся по скалистому склону Аю-Дага, по которой ездил Пушкин, уже в начале XX в. называлась Пушкинской.

в скалах, поэт подплывал на лодке. Теперь один из гротов и скала над ним они находятся на территории Международного детского центра "Артек" называются Пушкинскими.

стихотворений; некоторые из них по-священы дочерям Н. Н. Раевского - Елене и Марии.

романа "Евгений Онегин»

Онегина". "Полуденный берег" оставил глубокий след в творчестве великого поэта.

ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан. Я вижу берег отдаленный, Земли полуденной волшебные края; С волненьем и тоской туда стремлюся я, Воспоминаньем упоенный... И чувствую: в очах родились слезы вновь; Душа кипит и замирает; Мечта знакомая вокруг меня летает; Я вспомнил прежних лет безумную любовь, И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило. Желаний и надежд томительный обман... Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

только не к брегам печальным Туманной родины моей, Страны, где пламенем страстей Впервые чувства разгорались, Где музы нежные мне тайно улыбались, Где рано в бурях отцвела Моя потерянная младость, Где легкокрылая мне изменила радость И сердце хладное страданью предала. Искатель новых впечатлений, Я вас бежал, отечески края; Я вас бежал, питомцы наслаждений, Минутной младости минутные друзья; И вы, наперсницы порочных заблуждений, Которым без любви я жертвовал собой, Покоем, славою, свободой и душой, И вы забыты мной, изменницы младые, Подруги тайные моей весны златыя, И вы забыты мной... Но прежних сердца ран, Глубоких ран любви, ничто не излечило... Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан...

дерев, едва я смел дохнуть: Над ясной влагою полубогиня грудь Младую, белую, как лебедь, воздымала И пену из власов струею выжимала. *** Редеет облаков летучая гряда. Звезда печальная, вечерняя звезда! Твой луч осеребрил увядшие равнины, И дремлющий залив, и черных скал вершины. Люблю твой слабый свет в небесной вышине; Он думы разбудил, уснувшие во мне: Я помню твой восход, знакомое светило, Над мирною страной, где все для сердца мило, Где стройны тополи в долинах вознеслись, Где дремлет нежный мирт и темный кипарис, И сладостно шумят полуденные волны. Там некогда в горах, сердечной думы полный, Над морем я влачил задумчивую лень, Когда на хижины сходила ночи тень — И дева юная во мгле тебя искала И именем своим подругам называла.

и блещут воды И мирные ласкают берега, Где на холмы под лавровые своды Не смеют лечь угрюмые снега? Скажите мне; кто видел край прелестный, Где я любил, изгнанник неизвестный? Златой предел! любимый край Эльвины, К тебе летят желания мои! Я помню скал прибрежные стремнины, Я помню вод веселые струи, И тень, и шум - и красные долины, Где в тишине простых татар семьи Среди забот и с дружбою взаимной Под кровлею живут гостеприимной.

скал громада, В морской дали теряются суда, Янтарь висит на лозах винограда; В лугах шумят бродящие стада... И зрит пловец — могила Митридата Озарена сиянием заката. И там, где мирт шумит над падшей урной, Увижу ль вновь сквозь темные леса И своды скал, и моря блеск лазурный, И ясные, как радость, небеса? Утихнет ли волненье жизни бурной? Минувших лет воскреснет ли краса? Приду ли вновь под сладостные тени Душой уснуть на лоне мирной лени?

грозный храм, Где крови жаждущим богам Дымились жертвоприношенья; Здесь успокоена была Вражда свирепой Эвмениды: Здесь провозвестница Тавриды На брата руку занесла; На сих развалинах свершилось Святое дружбы торжество, И душ великих божество Своим сознаньем возгордилось. Чедаев, помнишь ли былое? Давно ль с восторгом молодым Я мыслил имя роковое Предать развалинам иным? Но в сердце, бурями смиренном, Теперь и лень и тишина, И, в умиленье вдохновенном, На камне, дружбой освященном, Пишу я наши имена.

1824

там Пилад, Там закололся Митридат, Там пел Мицкевич вдохновенный И посреди прибрежных скал Свою Литву воспоминал. *** Прекрасны вы, брега Тавриды, Когда вас видишь с корабля При свете утренней Киприды, Как вас впервой увидел я; Вы мне предстали в блеске брачном: На небе синем и прозрачном Сияли груды ваших гор, Долин, деревьев, сел узор Разостлан был передо мною. А там, меж хижинок татар... Какой во мне проснулся жар! Какой волшебною тоскою

мне — теперь их нет: Они прошли иль изменились... Мир вам, тревоги прошлых лет! В ту пору мне казались нужны Пустыни, волн края жемчужны, И моря шум, и груды скал, И гордой девы идеал, И безыменные страданья... Другие дни, другие сны; Смирились вы, моей весны Высокопарные мечтанья, И в поэтический бокал Воды я много подмешал.