Презентация, доклад по теме Толстой и музыка (к сценарию литературно-музыкальной гостиной)

с ней,
с теми чувствами, которые она во мне вызывает».
(Л.Н. Толстой)

разрешился в allegro<…>. Но что может быть лучше того места, когда начинаются вопросы и ответы! Сначала разговор тих и нежен, но вдруг в басу кто-то говорит такие две строгие, но исполненные страсти фразы, на которые, кажется, ничего нельзя ответить. Однако, нет, ему отвечают и отвечают еще и еще, еще лучше, еще сильнее, до тех пор, пока наконец всё сливается в какой-то неясный тревожный ропот.    <…> и вдруг в ту минуту, когда душа так взволнована этими беспрестанно тревогами, что просит отдыха, всё кончается так неожиданно и прекрасно…
Во время Andante <…> на душе было спокойно, радостно, хотелось улыбаться, и снилось что-то лёгкое, белое, прозрачное. Но Rondo в ut mineur разбудил меня. О чём он? Куда он просится? Чего ему хочется? И хотелось бы, чтобы скорее, скорее, скорее и всё кончилось; но, когда он перестал плакать и проситься, мне хотелось ещё послушать страстные выражения его страданий» (Л.Н.ТОЛСТОЙ)

-передавать и воспроизводить состояние души»

мы все служим... Вы могли презирать его, мучить, уничтожать... а он был, есть и будет неизмеримо выше всех вас. Он счастлив, он добр. Он всех одинаково любит или презирает, что всё равно; а служит только тому, что вложено в него свыше. Он любит одно — красоту, единственное несомненное благо в мире. Да, вот кто он такой! Ниц падайте все перед ним! На колена!...»

его жизнью? Испытывали его восторги? Искусство есть высочайшее проявление могущества в человеке. Оно дается редким избранным и поднимает избранника на такую высоту, на которой голова кружится и трудно удержаться здравым. В искусстве, как во всякой борьбе есть герои, отдавшие всё своему служению и гибнувшие, не достигнув цели».

выразилось во всей фигуре и лице музыканта. Он остановился на секунду и с выражением детской злобы, топая ногой, закричал: «moll се moll». Пианист поправился, Альберт закрыл глаза, улыбнулся и, снова забыв себя, других и весь мир, с блаженством отдался своему долгу».

Звуки темы свободно, изящно полились вслед за первым каким-то неожиданно — ясным и успокоительным светом, вдруг озаряя внутренний мир каждого слушателя. Ни один ложный или неумеренный звук не нарушил покорности внимающих, все звуки были ясны, изящны и значительны. Все молча, с трепетом надежды, следили за развитием их».
«Все находившиеся в комнате во время игры Альберта хранили покорное молчание и, казалось, жили и дышали только его звуками». После окончания игры слушавшие, со странным ощущением возвращаясь к действительности, чувствовали в себе «чистое впечатление пролетевших звуков».

и лились друг за другом так изящно, так сильно и так бессознательно, что не звуки слышны были, а сам собой лился в душу каждого какой-то прекрасный поток, давно знакомой, но в первый раз высказанной поэзии».

соната»

довёл ее до повторенья, и дружно, враз, подхватили опять сначала ту же песню полсотни разных, грубых и тонких, здоровых голосов. Бабы с песнью приближались к Левину, и ему казалось, что туча с громом веселья надвигалась на него…Левину завидно стало это здоровое веселье, хотелось принять участие в выражении этой радости жизни».

зависит переменить ту столь тягостную праздную искусственную жизнь, которой он жил на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь».