Презентация, доклад по литературе. Поэт Вениамин Блаженный

творческим феноменом — по мнению знатоков литературы Вениамин Михайлович долгие годы работал в Минске в артели инвалидов, на комбинате надомного труда — переплетчиком, корректором, фотолаборантом, художником, рисующим вывески. И мало кто знал, что он был поэтом.

40-х годов прошлого века Вениа­мин нет-нет да и вырывался в Москву — возил стихи на прочтение поэтическим мэтрам. Приезжал и в Переделкино — к Борису Пастернаку. Знаменитый поэт понимал, что парень отменно беден, и как-то предложил гостю 200 рублей. Тот взял. Положил деньги в книгу. В ней они и хранились несколько десятилетий. Как память о знакомом небожителе. Во время их первой встречи Пастернак сказал Вениамину: «Некоторые ваши стихи мне понравились». И молодой автор вежливо ответил: «Мне тоже нравятся некоторые ваши стихи».

Серебряного века русской поэзии, Арсений Тарковский в своем письме Вениамину признавался: «Ваш диктат поэта мощен, подчиняешься ему беспрекословно». «Много лет я не слышал, не читал стихов такой силы и красоты», — сообщал Блаженному признанный мэтр Александр Межиров.

видения в пламени костра, и не зря говорят, что на огонь можно смотреть бесконечно. Это долгий, раз за разом возобновляющийся разговор с давно ушедшими отцом и матерью. Это разговор с Богом — настолько искренний, что иногда за него, Бога, становится страшно. Это размышления о нас под Богом, а мы — это и человек, и воробей, и волк, и кошка (а раз так, то кто тут более праведник?). Вот, собственно, и все темы. Правда, они у Блаженного как ветви дерева, от которых отходят побеги второго, третьего порядка.

было почти 70. В том же году и в Минске издали сборник. Времена были перестроечные, но еще не настолько, чтобы сборники сложились так, как хотел автор. Однако в середине 1990-х ему повезло на встречу, которая позволила составить новое издание по своему разумению. Когда в Минск приехал с гастролями Юрий Шевчук, его познакомили с поэтом. Певец и рок-поэт был так впечатлен встречей, что принудил своих продюсеров издать большим тиражом книгу Блаженного. Потом, когда Вениамин Михайлович читал кому-нибудь свои стихи, он обязательно держал этот томик — «Сораспятье» — под рукой. Хотя всё помнил наизусть

журнал «Вопросы литературы». Поэтесса и весьма уважаемый литературный критик Татьяна Бек в своем послесловии к одному из сборников поэта говорила о нем как о «грандиозном творческом феномене». Вот ведь кем был, как оказалось, этот маленький человек.

мирских похвал, спокойно отвечал на комплименты: «Поэтом меня можно назвать лишь условно», «Я не в полном смысле слова поэт»…

года научилась читать. Положив книжку на пол, вставала над ней и читала про себя, только шевеля губами. Если в сказке были страшные места, закрывала ладошками глаза, а потом через щелочку подглядывала и читала дальше. Вот так и я одолевал сочинения Вениамина Блаженного. Обжигает, но тянет дочитать.

те далекие страны,  Где и волки, и овцы живут по соседству.  Где живут по соседству собаки и кошки  И где даже шакала терпимо соседство,  И у каждого зверя в небесном лукошке  Есть свое заповедное тихое место.  Только Богу известны пути и распутья,  По которым ступают в неузнанном виде:  И звериный пророк, и звериный Распутин,  И звериный Гомер, и звериный Овидий.  Только Богу известно, с каким нетерпеньем  Собираются звери на лунной поляне,  Чтобы мир удивить своим жертвенным пеньем,  Чтобы петь и молиться, сверкая глазами...  Вениамин Блаженный, 16 сентября 1995.

земля, любовь твоя какая,  А ведь тебе любить их было велено.  Так вот, земля, каков ответ твой Богу,  Каков итог твоей разбойной смелости,  А Бог ведь спал, забыв свою тревогу,  А Бог ведь думал, что поэты в целости.

огнем кумачовым.  В лесу ночевал я, лежалой орешине веря,  Бок о бок с косматою шкурою хмурого зверя.  Бок о бок с душою - с медведицей дико-большою -  В лесу ночевал я; а вот я бреду отрешенно  По пыльной дороге - и кличу Христа на дороге,  И вяжут мне зори кровавыми путами ноги.  Христос о те поры бродил по дороге с сумою,  Да только побрезгал - чужим, неприкаянным - мною,  А дьявол легонько-легонько толкнул меня в плечи,  И вот я трещу в жерловине праматери-печи.  Исчез бы я вовсе, когда бы не тишь полевая,  Когда бы не пыль пылевая, не даль далевая!..  Из печи - вприпрыжку, что твой из пруда лягушонок...  "Ужо тебе, Боже! Опять побреду за душою..

Избушка и мать-побирушка и кот на окошке.  Тоскую, тоскую, тоскую - тоскую о кошке.  О, вынь меня, зверь, из своей заколдованной шерсти,  Звериной тропой побредем-ка по полночи вместе.   

надо немного:  Подставлять травянистую спинушку зною  И дышать благодатью июльского Бога.  И останется мной побирушка-букашка,  Что ютилась в траве и на поле и в роще;  На букашке, как прежде, худая сермяжка,  Я и сам одевался побирушника плоше.  Я и сам одевался в убогую ветошь -  Так меня мать-земля осторожно учила, -  Чтобы мне горемыкой скитаться по свету,  Чтобы смерть неприметного не различила.  И не надо на смерть обижаться, а надо  Пробираться тишком среди бедствий несметных,  Чтобы не потревожить недоброго взгляда -  И последний рубеж перейти незаметно...  Вениамин Блаженный.

и окончил-то всего восемь классов, и не успевал почти по всем предметам...  Почему мне это дано? Дано было Блоку, Белому, Пастернаку - сыновьям профессоров, академиков. Почему мне дано?  Я сумел что-то сказать. Своими словами. На своем тарабарском языке, на котором больше никто не говорит.  Важно быть услышанным... 

дело: тот же талант, те же слова - и какой провал. Значит, нельзя солгать в искусстве. Поэзия - это величайшая ответственность: моральная, духовная. Это - волевое явление, определяющее характер. Это становление духа".
(Из аудиозаписей бесед Вениамина Блаженного с главным редактором журнала "Монолог" Алексеем Андреевым, 1996 г. )

недруг, и друг, и прохожий ночной человек — Все во мне, всюду я — на погосте, на свалке, на облаке, Я ушел в небеса — и с живыми остался навек… Вениамин Блаженный