Презентация, доклад на тему Исследовательская работа по творчеству вятской поэтессы Л. Суворовой

учитель русского языка и литературы Исупова Н.А.

традиционной русской лирике
Гипотеза: обращение к индивидуальным фоновым знаниям влияет на целевую аудиторию сильнее, чем обращение к социальным и корпоративным фоновым знаниям
Цель исследования: доказать, что традиционная русская лирика воздействует на аудиторию более глубоко и сильно, чем «заказной» песенный текст, снабженный видеорядом

клипа «Роднополисы».
Он был официально представлен на фестивале СМИ «На семи холмах» и запомнился прежде всего тем, что в нём принял деятельное участие губернатор Кировской области Никита Белых.
Задачу авторов, - призвать жителей провинции жить и работать в родных городах, а не уезжать за неизвестностью в столицу, - можно считать выполненной.

славянки», дымковская игрушка. Но если заменить эти фото города видами, например, Нижнего Новгорода?

Или «дымку» в купе поезда поменять, например, на «хохлому»? Или провести съемки с участием массовки не на улице Спасской, а на Большой Покровской?

стороны, эта доказывает, что песня универсальна и могла бы стать гимном столицы любого региона.
С другой стороны - жаль, что можно так легко и без потерь отказаться от вятских особенностей.

обязательно. Я не знаю, за Киров или за Вятку авторы клипа. Но предположу, что «Вятка» здесь - больше для рифмы: «свои порядки», «в кредит «девятка»… А какие рифмы можно подобрать к слову «Киров»? Лично мне не пришло в голову ничего, кроме «кумиров», «сатиров» и «мойдодыров», а это вряд ли послужило бы удачному воплощению авторского замысла.
Универсальный подход хорош для популяризации идеи, но не годится для рассказа о конкретном, как говорили в советские времена – «отдельно взятом» городе.
Вятка в клипе «Роднополисы» – не цель, а средство.

Москве или Санкт-Петербурге, поймут все. Нева и Васильевский остров, Собор Василия Блаженного и Арбат – это неотъемлемые составляющие коммуникативного фонда российской аудитории. Но Булат Окуджава пел всё-таки не «наш Арбат», а «мой Арбат». И это личностное, необобщенное отношение сделало песню не просто популярной, но и по-настоящему любимой.
А как быть жителям Вятки? Что предстанет перед внутренним взором российского слушателя при словах «моя Московская», «моя Спасская»? Есть вариант, что каждый представит старинные улочки родного города. Вариант не худший, но речь всё-таки не о собирательном провинциальном городе.

рискует писать о том, что знакомо не всем, не заигрывать с аудиторией, не искать популярности, хорошо знать родной город:
Находить душевные силы видеть в нем лучшее, благодарить его, а не критиковать:
Обладать мастерством, которое позволит дать точное, не абстрактное и не схематичное описание города:
Раскрыть свойства города, присущие только ему.

туристы едут в Нижегородскую область, благодаря Достоевскому они едут в Петербург, который писатель отнюдь не ненавидел, как писали советские исследователи, но это тема для отдельной работы. Есенин – это Рязань, Высоцкий – Москва. А Людмила Суворова – это, конечно, Вятка.

по 1965 гг. жила на Волге (Нижний Новгород, Самара, Сызрань), затем семья вернулась в Вятку.
Закончила Кировское училище искусств по классу фортепиано. Преподаватель Детской музыкальной школы №1.
В 1971 году поступила в Литературный им. Горького в Москве, но по ряду причин не закончила учебу.
Печаталась в газетах, журналах, коллективных сборниках. Вышли книги стихов «Мелодия виолончели», Весы», «Стеклянный шар» и «Хвала пустыне». Член Союза Писателей России.

по порядку.
Где чистый песочек и красная глина,
Цветут во дворах бузина и калина.
Где тополь возвышенный шепчет о вечном,
И липы в Аполло, и сосны в Заречном.
И мне, обывателю, выпало счастье
Корнями и кровью в старинном мещанстве,
И каплею малой от ссыльных поляков,
От ига, булгар (и Гайдар! И Булгаков!)
Взрасти, укрепиться крапивой и пижмой,
Корнями – стабильной, ветвями – подвижной.

все это хранится именно в нашем вятском коммуникативном фонде. Поясню: в коммуникативном фонде хранятся знания и представления, накопленные аудиторией до встречи с автором. Чтобы попасть в коммуникативный фонд, надо воспользоваться словарем аудитории, обратиться к ее фоновым знаниям.
Фоновые знания делятся на три группы: социальные – то, о чем знают все, коллективные – то, о чем знает определенная корпорация, и индивидуальные – то, о чем знает ограниченный круг лиц.

Булгаков, обыватель, мещанство, иго, булгары. К корпоративным я бы отнес природу, потому что эти растения часто встречаются именно в нашей полосе, хотя и хорошо известны другим жителям России. Также – дворы, Аполло, Заречный, ссыльных поляков: все это уже указывает на наш город и его обитателей.
А к индивидуальным фоновым знаниям? Первую строчку: «Господь, не оставь мою милую Вятку». Милая Вятка – это уже не захолустная Вятка, не серая Вятка, не унылая Вятка, как может показаться приезжему, или будущему мигранту. А главное здесь - молитвенное обращение к Господу о родном городе. О чужом, незнакомом, нелюбимом трудно молиться и совсем не хочется писать стихи.
И позволю себе предположить, что именно этот индивидуальный аспект дает стихотворению особую силу, говорит все и сразу и о городе, и об авторе. Город, где молятся, город, о котором молятся, который любят – «милую Вятку». Прочие детали уже помогают раскрывать образ города, а не прячут его и не являются главной целью.

думать не хочу
О благоразумном Ное.
И отчаянной весною,
будто к кардиоврачу,
поплыву тщедушной щепкой,
незатейливой, но цепкой –
приключение смешное –
по весеннему ручью.
От Московской до Орловской
Уж протаяны бороздки,
И воспользуюсь одною –
Ставь за здравие свечу!
По Царевской, по булыжной,
По овражной, верхней, нижней,
В завиток водоворота.
Вот знакомые ворота.
Вот из дома вышел кто-то.
Мне и это по плечу.
Проплывая мимо, мимо –
Русло неисповедимо,
Опрометчивы порывы.
Только время улучу –
И украдкой, и с оглядкой,
С риском – до одной поры. Вы –
Носит кругосветной Вяткой,
Карусельно – и красиво –
некрасиво, криво-гладко,
Но - лечу!

от внутренней тревоги, сердечной боли, залюбовался вятскими ручьями? Не только. Оно – еще и о том, что Вятка – лечит, исцеляет, помогает пережить боль, возвращает детские воспоминания и позволяет их остро переживать («вот из дома вышел кто-то» - скорее всего, имеется в виду родной дом Людмилы Суворовой на улице Свободы-97, ныне разрушенный), дает силы жить.

её наклону.
Тому, что нам не торопиться,
И возвратиться – не проблема.
Черны деревья Вифлеема,
Ленивы на деревьях птицы…
Дорога матово змеится,
И колесо гоняет мальчик
По ней, разгорячён, запальчив.
Темно поблескивают спицы.
Звенит синица золотая,
Атласные вороны кружат.
Светило мятное плутает
В подстылых полыньях и лужах.
Оно задумчиво и немо,
Оно у вечности в долгу.
И нестерпимо на снегу
Черны деревья Вифлеема.

Вифлеема? Многие поэты, в том числе и Александра Мочалова, не раз отмечали, что люди, которые чувствуют Вятку сердцем, могут почувствовать другие города, другие времена. Таким образом Вятка благодарит тех, кто ее полюбил и понял. Вятка настраивает на молитвенный лад, не сужает границы мысли, а расширяет их, дает особую внутреннюю зоркость. В романе Дмитрия Быкова «Орфография» главный герой любовался крымскими видами и предпочитал их заграничным, боясь разочароватьсяв той же Ницце: он не исключал, что прославленные, «пропиаренные», как бы сейчас сказали, заграничные города на поверку окажутся чем-то заурядным, так что уж лучше – «проверенные», а главное – любимые Гурзуф и Ялта. Не думаю, что Людмила Суворова отказалась бы увидеть настоящий Вифлеем, но главное о нем она уже поняла – и именно в Вятке.

корпоративные, но и индивидуальные фоновые знания по-настоящему обогащают аудиторию. Конечно, все, что мы услышали в этих стихах, не позволит стране «запомнить новый тренд», как поется в песне «Роднополисы». Но, возможно, позволит читателям из других городов добавить Вятку на их душевную, внутреннюю карту России. Одно дело – знать о существовании города, его промышленности, количестве населения, промыслах, другое дело – знать, что он любим и за что его можно ценить даже в эпоху экономических и демографических катаклизмов.

с личным посланием в конверте. И то, и другое по-своему ценно для истории.
Но исследователи пришли к выводу о том, что максимальная персонализация целевой аудитории дает поразительный эффект: именно такой личностный подход позволяет расширять границы, вызывать интерес у представителей разных социальных и возрастных групп.
В настоящем художественном произведении первостепенно личное отношение автора к тому, о чем он пишет, любит он это – или просто популяризирует. Впрочем, это касается не только литературы.