Презентация, доклад на тему Тематический альбом Блокадный Ленинград по проекту Этих дней не смолкнет слава!

не встречаем Новый год – Он в Ленинграде незаметен. Дома – Без света и тепла, И без конца пожары рядом. Враг зажигалками дотла Спалил Бадаевские склады. И мы Бадаевской землей Теперь сластим пустую воду. Земля с золой, Земля с золой – Наследье Прожитого года. Блокадным бедам нет границ: Мы глохнем Под снарядным гулом, От наших довоенных лиц

осажденных ленинградцев… Здесь Даже спички лишней нет. И мы, Коптилки зажигая, Как люди первобытных лет Огонь Из камня высекаем. И тихой тенью Смерть сейчас Ползет за каждым человеком. И все же В городе у нас Не будет Каменного века! (Ю. Воронов)

немец бил С Горы Вороньей. Из дальнобойной "берты" бил. Прислуга В землю "берту" врыла, Между корней, Между камней. И, поворачивая рыло, Отсюда "берта" била. Била Все девятьсот блокадных дней... (М. Дудин)

фронте, но знаю Как пули над ухом свистят,  Когда диверсанты стреляют В следящих за ними ребят, Как пули рвут детское тело И кровь алым гейзером бьёт... Забыть бы всё это хотелось, Да ноющий шрам не даёт. Я не был на фронте, но знаю Сгоревшей взрывчатки угар. Мы с Юркой бежали к трамваю, Вдруг свист и слепящий удар... Оглохший, в дымящейся куртке, Разбивший лицо о панель, Я всё же был жив, а от Юрки Остался лишь только портфель. Я не был на фронте, но знаю Тяжелый грунт братских могил. Он, павших друзей накрывая, И наши сердца придавил. Как стонет земля ледяная, Когда аммонала заряд могилы готовит, я знаю, Мы знаем с тобой, Ленинград. (А. Молчанов)

завтра будут баррикады-  мы не покинем наших баррикад… И женщины с бойцами встанут рядом, и дети нам патроны поднесут, и надо всеми нами зацветут старинные знамена Петрограда. (О. Берггольц)

заставе, Трамвай идет на фронт. Фанера вместо стекол, Но это ничего, И граждане потоком Вливаются в него. Немолодой рабочий — Он едет на завод, Который дни и ночи Оружие кует. Старушку убаюкал Ритмичный шум колес: Она танкисту-внуку Достала папирос. Беседуя с сестрою И полковым врачом, Дружинницы — их трое — Сидят к плечу плечом.

с семьей своей, Принес сынишке Саньке Немецкий шлем-трофей — И снова в путь-дорогу, В дремучие снега, Выслеживать берлогу Жестокого врага, Огнем своей винтовки Вести фашистам счет... Мелькают остановки, Трамвай на фронт идет. Везут домохозяйки Нещедрый свой паек, Грудной ребенок — в байке Откинут уголок — Глядит (ему все ново). Гляди, не забывай Крещенья боевого,— На фронт идет трамвай. Дитя! Твоя квартира В обломках. Ты — в бою За обновленье мира, За будущность твою. (В. Инбер, 1941)

кузов – Драгоценные тонны Замечательных грузов. Молчаливый водитель, Примерзший к баранке, Вез на фронт концентраты, Хлеба вез он буханки, Вез он сало и масло, Вез консервы и водку, И махорку он вез, Проклиная погодку. Рядом с ним лейтенант Прятал нос в рукавицу. Был он худ, Был похож на голодную птицу. И казалось ему, Что водителя нету, Что забрел грузовик На другую планету. Вдруг навстречу лучам – Синим, трепетным фарам – Дом из мрака шагнул, Покорежен пожаром. А сквозь эти лучи Снег летел, как сквозь сито, Снег летел, как мука, – Плавно, медленно, сыто...

ветер Ворвался в кабину. И взбежал лейтенант По знакомым ступеням. И вошел... И сынишка прижался к коленям. Воробьиные ребрышки... Бледные губки... Старичок семилетний В потрепанной шубке. – Как живешь, мальчуган? Отвечай без обмана!.. – И достал лейтенант Свой паек из кармана. Хлеба черствый кусок Дал он сыну: – Пожуй-ка, – И шагнул он туда, Где дымила буржуйка. Там, поверх одеяла – Распухшие руки. Там жену он увидел После долгой разлуки. Там, боясь разрыдаться, Взял за бедные плечи И в глаза заглянул, Что мерцали, как свечи.

огарок, Маме в руку вложил он Отцовский подарок. А когда лейтенант Вновь садился в трехтонку, – Приезжай! – Закричал ему мальчик вдогонку. И опять сквозь лучи Снег летел, как сквозь сито, Снег летел, как мука, – Плавно, медленно, сыто... Грузовик отмахал уже Многие версты. Освещали ракеты Неба черного купол. Тот же самый кусок – Ненадкушенный, Черствый – Лейтенант В том же самом кармане Нащупал. Потому что жена Не могла быть иною И кусок этот снова Ему подложила. Потому, что была Настоящей женою, Потому, что ждала, Потому, что любила.
(В. Лифшиц, 1942, Ленинград)
 

оборону Ленинграда сегодня Родина вручает мне. Не ради славы, почестей, награды я здесь жила и всё могла снести: медаль "За оборону Ленинграда" со мной, как память моего пути. Ревнивая, безжалостная память! И если вдруг согнёт меня печаль, – я до тебя тогда коснусь руками, медаль моя, солдатская медаль. Я вспомню всё и выпрямлюсь, как надо, чтоб стать ещё упрямей и сильней... Взывай же чаще к памяти моей,  медаль "За оборону Ленинграда". ...Война ещё идёт, ещё – осада. И, как оружье новое в войне, сегодня Родина вручила мне медаль "За оборону Ленинграда". (О. Берггольц)
 

погружен, Он жил – и жить не мог иначе. Он сердцем помнил: береги Вот эти мирные границы, – Не раз, как волны, шли враги, Чтоб о гранит его разбиться. Исчезнуть пенным вихрем брызг, Бесследно кануть в бездне черной А он стоял, большой, как жизнь, Ни с кем не схожий, неповторный! И под фашистских пушек вой Таким, каким его мы знаем, Он принял бой, как часовой, Чей пост вовеки несменяем! (Н. Тихонов, 1941-1943)

была от взрывов горяча. На Марсовом тогда копали гряды, Осколки шли на них, как саранча!
На них садили стебельки картошки, Капусту, лук на две иль три гряды — От всех печалей наших понемножку, От всей тоски, нахлынувшей беды!
Без умолку гремела канонада, Влетали вспышки молнией в глаза, А рядом были плиты Ленинграда, На них темнели буквы, Как гроза!
(А. Прокофьев)

без пропуска домой. Был обстрел. Колючим снегом веял Смертоносный ветер над Невой. Стены иней затянул в столовой. В полушубках, при мерцанье свеч Мы клялись дожить до жизни новой, Выстоять и ненависть сберечь. Горсть скупая драгоценной каши, Золотой светлое вино – Пиршество сегодняшнее наше Краткое, нешумное оно. Лёд одолевал нас, лёд блокады. В новом начинавшемся году Выстоять хотел и тот, кто падал, Не остановиться на ходу. Так сквозь смерть росли и крепли силы, Билась жизнь меж ледяных камней. …Мне тогда бы много легче было, Если б ты подумал обо мне.
(Елена Вечтомова)
 

забудут о луне. Зажжётся свет в твоём окне открытом, И уезжать не нужно будет мне. Но только здесь, в укрытье, у орудий, Военный ветер мне покой несёт. И только здесь, вздыхая всею грудью, Я понимаю: будет, будет всё!
(Елена Вечтомова, 1942 г.)

не надо в городе, не надо, Ведь родина согреет их везде. Детей не надо в городе военном, Боец не должен сберегать паек, Нести домой. Не смеет неизменно Его преследовать ребячий голосок. И в свисте пуль, и в завыванье бомбы Нельзя нам слышать детских ножек бег. Бомбоубежищ катакомбы Не детям бы запоминать навек. Они вернутся в дом. Их страх не нужен. Мы защитим, мы сбережем их дом. Мать будет матерью. И муж вернется мужем. И дети будут здесь. Но не сейчас. Потом. (Елена Вечтомова, 1942 г.)

в дверь, Илья Груздев: «Нас зовут на радио». В шинели, без кителя бросилась на улицу. Догнал Борис Четвериков. Патруль проверяет документы и поздравляет. В студии бледные радостные лица. Целуемся с Олей Берггольц, Борей Лихаревым, Яшей Бабушкиным… Надо делать что-то для тебя самое естественное, – у микрофона написала двенадцать строчек. (Из дневника Елены Вечтомовой)

руку! Прорвана блокада. Сердце к сердцу – посмотри в лицо. Кровь друзей, взывавшая к отмщенью, На полотнах полковых знамен. На века убийцам нет прощенья. Прорвана блокада. Мы идем! Мы сегодня снова наступаем, Никогда не повернем назад... Мой сынишка ленинградец спит, не зная, Как сегодня счастлив Ленинград. (Елена Вечтомова, 18 января 1943 г.)

цветут. А ленинградцы Тихо плачут. Ни успокаивать пока, Ни утешать людей не надо. Их радость Слишком велика – Гремит салют над Ленинградом! Их радость велика, Но боль Заговорила и прорвАлась: На праздничный салют С тобой Пол-Ленинграда не поднялось. Рыдают люди, и поют, И лиц заплаканных не прячут. Сегодня в городе – Салют! Сегодня ленинградцы Плачут... (Ю. Воронов, 27 января 1944 г.)