Презентация, доклад на тему В.В. Маяковский

Об этом и пишу. Об остальном – только если это отстоялось словом.


Выполнила: Лепешкина А.В., преподаватель русского языка и литературы

теории и практики – бросился на беллетристику.
Прочел все новейшее. Символисты - Белый, Бальмонт. Разобрала формальная новизна. Но было чуждо. Темы, образы не моей жизни. Попробовал сам писать так же хорошо, но про другое. Оказалось так же про другое нельзя. Вышло ходульно и ревплаксивно. Что-то вроде:
В золото, в пурпур леса
одевались,
Солнце играло на главах
церквей.
Ждал я: но в месяцах дни
потерялись,
сотни томительных дней.

Исписал таким целую тетрадку. Спасибо надзирателям при выходе отобрали. А то бы напечатал.

- куски. Плохие. Нигде не напечатаны. Ночь. Сретенский бульвар. Читаю строки Бурлюку. Прибавляю – это один мой знакомый. Давид остановился. Осмотрел меня. Рявкнул: «Да это же ж вы сами написали! Да вы же ж гениальный поэт!» Применительно ко мне такого грандиозного и незаслуженного эпитета обрадовало меня. Я весь ушел в стихи. В этот вечер совершенно неожиданно я стал поэтом.
<…> Бурлюк сделал меня поэтом.

с отточенными темпераментами. В Москве Хлебников. Его тихая гениальность тогда была для меня совершенно затемнена бурлящим Давидом. Здесь же вился футуристический иезуит слова – Крученых.
После нескольких ночей лирики родили совместный манифест. Давид собирал, переписывал, вдвоем дали имя и выпустили «Пощечину общественному вкусу».

Мы приказываем чтить права поэтов:
На увеличение словаря поэта в его объеме произвольными и производными совами (слово-новшество).
Непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку.
С ужасом отстранять от гордого чела своего, из банных веников сделанный, Венок грошовой славы.
Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования.
И если пока еще и в наших строках остались грязные клейма ваших «Здравого смысла» и «хорошего вкуса», то все же на них уже трепещут впервые Зарницы Новой Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова.
Москва. 1912 г. Декабрь.
Д. Бурлюк, Алексей Крученых,
В. Маяковский, Виктор Хлебников

<…> Часто обрывались полицией на полуслове доклада. К ватаге присоединился Вася Каменский. Старейший футурист. <…>
Для меня эти годы – формальная работа, овладение словом. Издатели не брали нас. Капиталистический нос чуял в нас динамитчиков.

отвратительней. Чтобы сказать о войне – надо ее видеть. Пошел записываться добровольцем. Не позволили. Нет благонадежности.
<…> Отвращение и ненависть к войне.

других москвичей-футуристов) не было. Моя революция. Пошел в Смольный. Работал. Все, что приходилось. Начинают заседать.

показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
1913 г.