Презентация, доклад на тему Поэты Серебряного века приглашают….

Век серебряный, век из света… Век из света…
Век поэзии,
Век мечты,
Бытия век,
Век человека,
Мысли век
И век красоты…
Век Душа, век Поэт…Звука век, Слова век…
Сколько тайн и имен! В этот век я влюблен.

Должен признать, это первоклассная школа стиха».
З. Гиппиус: « А как тебе новое название кабаре “Бродячая собака”».
Д. Мережковский:  «Что ж, необычно! С претензией на оригинальность: последний этаж углового дома на Таврической, причудливые комнаты, коридорчики: не то музей, не то сараище..».
З. Гиппиус: «Что ж, едем! Сейчас одиннадцать, в полночь будем у Иванова. Как раз все гости соберутся».

в ночи летящих метеора,
Одной судьбы двужалая стрела.
Мы – два коня, чьи держит удила
Одна рука, - одна язвит их шпора;
Два ока мы единственного взора,
Мечты одной два трепетных крыла.
Мы – двух теней скорбящая чета
Над мрамором божественного гроба,
Где древняя почиет Красота.
Единых тайн двуглавые уста,
Себе самим мы – Сфинкс единый оба.
Мы – две руки единого креста.

Вс. Иванов

три завета:
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее – область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй,
Сам же себя полюби беспредельно.
Третий храни: поклоняйся искусству,
Только ему, безраздумно, бесцельно.
Юноша бледный со взором священным!
Если ты примешь моих три завета,
Молча паду я бойцом побеждённым,
Зная, что в мире оставлю поэта.

Андреевной Ахматовой. Анна Андреевна, вы что-нибудь прочтёте сегодня нам»?

легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалась, что много ступеней,
А я знала – их только три.
Между клёнов шёпот осенний
Попросил: “Со мною умри!
Я обманут моей унылой,
Переменчивой, злой судьбой”.
Я ответила: “Милый, милый!
И я тоже умру с тобой …”
Эта песня последней встречи.
Я взглянула на тёмный дом.
Только в спальне горели свечи

средам и субботам художники, поэты, музыканты. Если бы хватило силы, он бы весь свет превратил в театр.

«“Собаку” придумал всецело я. И вот у меня возникла мысль, что надо создать романтический кабачок, куда бы все мы, “бродячие собаки”, могли приткнуться, дёшево прокормиться и быть у себя, бродячие, бесприютные собаки.
Не так давно у нас появился свой гимн. Попросим автора, Михаила Кузмина, прочесть хотя бы первый куплет».

душа печаль упала, Опускайтесь в глубь подвала, Отдыхайте, отдыхайте, отдыхайте от невзгод.

любите слово “поэтесса”, вы – поэт».

Имя твоё – птица в руке,
Имя твоё – льдинка на языке,
Одно – единственное движение губ.
Имя твоё – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В лёгком щёлканье ночных копыт
Громкое имя твоё гремит.
И назовёт его нам в висок
Звонко щёлкающий курок.
Имя твоё, - ах, нельзя! –
Имя твоё – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твоё – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.

надежда, то небо за краем земли, то, чего еще не было, что будет, доверяю вам свою любовь к Борису Пастернаку, как свою душу, не отдавайте зря…»

Гул затих. Я вышел на подмостки, Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси, Если только можно, Авва Отче, Чашу эту мимо пронести. Я люблю твой замысел упрямый И играть согласен эту роль. Но сейчас идет другая драма, И на этот раз меня уволь. Но продуман распорядок действий, И не отвратим конец пути. Я один, все тонет в фарисействе, Жизнь прожить - не поле перейти.

«Что сделать мне тебе в угоду? Дай как-нибудь об этом весть. В молчаньи твоего ухода Упрек невысказанный есть».

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжёлый шар земной
Не уплывёт под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной – Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наше не гулянье под луной,
За солнце, не у нас над головами, -
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами.

я – Владимир Владимирович Маяковский».

Через час отсюда в чистый переулок
Вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,
А я вам открыл столько стихов шкатулок,
Я – бесценных слов мот и транжир.
Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
Где-то недокушанных, недоеденных щей;
Вот вы, женщина, на вас белила густо,
Вы смотрите устрицей из раковины вещей.
Все вы на бабочку поэтиного сердца
Взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.
Толпа озвереет, будет тереться,
Ощетинит ножки стоглавая вошь.
А если сегодня мне, грубому гунну,
Кривляться перед вами не захочется – вот
Плюну в лицо вам
Я – бесценных слов транжир и мот.

жили в нём особенные люди, движимые потребностью всё обращать в поэзию, стать целым миром, раствориться, разлиться в нём. Это была целая литературная планета, у которой был свой период младенчества, взросления, зрелости. Анна Ахматова, Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Сергей Есенин, Владимир Маяковский … Каждый из них оставил свой неповторимый след в литературной летописи, название которой “Поэзия Серебряного века”.

молоды и талантливы. Они были веселы и серьезны. Сочетали высокую поэзию со смехом, вином, легкими влюбленностями. Но уже тогда они многое предвидели в своих судьбах, судьбах России.  

Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов, Владислав Ходасевич. Но, живя на чужбине, русские поэты не предадут своей любви к родному Отечеству.  

это целая книга… А творчество – подарок для нас, ибо каждый найдет в серебряной россыпи поэзии свою мелодию.