Презентация, доклад на тему Поэтический мир Марины Цветаевой

– прежде всего – СТРОЙ ДУШИ!» (1921 г.) Он наделен Божьим Даром. Он противостоит быту и стремится ввысь, вперед, к какому-то иному бытию. Ежеминутно ощущая свою чуждость миру, он в то же время приносит ему свои дары, оценить которые способно только будущее.
«Путь комет – поэтов путь», – восклицает Цветаева в первом стихотворении цикла «Поэты» (1923). А в последнем стихотворении того же цикла формулирует непримиримость поэта и толпы, «певца» и «мира».
Что же мне делать, певцу и первенцу, В мире, где наичернейший – сер! Где вдохновение хранят, как в термосе! С этой безмерностью В мире мер?! («Что же мне делать, слепцу и пасынку…», 22 апреля 1923)

сделали ее трудоголиком: в течение всей жизни она следовала всегда и всюду одному правилу - ежедневно садиться за стол и писать.
За неполных тридцать писательских лет Цветаева написала семнадцать поэм, пятьдесят произведений прозы, восемь пьес, более восьмисот стихотворений и более тысячи писем. 

семье профессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева. Об отце она всю жизнь вспоминала с понятной гордостью, не только как об ученом, но и как об энтузиасте, бессребренике, который положил жизнь на то, чтобы подарить Москве культурное чудо - Музей изящных искусств (сейчас это Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина)

опубликована лишь через много лет), в которой сухие пункты наполнены поэзией и страстью. «Главенствующее влияние – матери (музыка, природа, стихи, Германия. Страсть к еврейству. Один против всех. Heroica). Более скрытое, но не менее сильное влияние отца. (Страсть к труду, отсутствие карьеризма, простота, отрешенность.) Слитое влияние отца и матери – спартанство. Два лейтмотива в одном доме: Музыка и Музей. Воздух дома не буржуазный, не интеллигентский – рыцарский. Жизнь на высокий лад».

Бюст И. В. Цветаева работы 
А. Н. Бурганова, установленный
в фойе ГМИИ им. А. С. Пушкина

принадлежу», – завершала она ответы на анкетные вопросы. В литературных битвах Цветаева различала и выделяла лица близких людей. В разное время она тесно общалась или дружила и с символистами Брюсовым, Белым и Бальмонтом, и с акмеистами Ахматовой и Мандельштамом, и с футуристами Маяковским и Пастернаком – и обо всех них написала статьи или воспоминания.

Поэтический круг

писание. Все, что любила, – любила до семи лет, и больше не полюбила ничего. Сорока семи лет от роду скажу, что все, что мне суждено было узнать, – узнала до семи лет, а все последующие сорок осознавала».

сборник «Вечерний альбом». В книге, содержащей чуть более ста стихотворений, написанных Цветаевой с 15 до 17 лет, было три части: «Детство», «Любовь», «Только тени».

Марина Цветаева и И.В.Цветаев. 1906 г

написал поэт М. А. Волошин в статье, – Ее нужно читать подряд как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Она вся на грани последних дней детства и первой юности» («Женская поэзия», 1910).
Волошин сам пришел познакомиться с молодой поэтессой (еще не поэтом!) и подарил статью, о которой Цветаева даже не знала. Это знакомство, быстро переросшее в дружбу, сыграло большую роль в цветаевской судьбе (после смерти поэта она напишет мемуарный очерк «Живое о живом», 1933).
Вскоре появился второй сборник, «Волшебный фонарь» (1912).

Волошину в крымский поселок Коктебель и там знакомится с человеком, который в следующем году станет ее мужем – и спутником на всю жизнь: Сергеем Яковлевичем Эфроном. Вскоре в семье рождается дочь Ариадна, Аля.

– поэт, Сорвавшимся, как брызги из фонтана, Как искры из ракет, Ворвавшимся, как маленькие черти, В святилище, где сон и фимиам, Моим стихам о юности и смерти, – Нечитанным стихам! Разбросанным в пыли по магазинам, Где их никто не брал и не берет, Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед. («Моим стихам, написанным так рано…», 13 мая 1913)

«Формула – наперед – всей моей писательской (и человеческой) судьбы.»

началась совсем иная жизнь.
В промежутке между Февралем и Октябрем далекая от политики Цветаева пишет стихи, в которых нет ни характерного для Маяковского восхищения происходящим, ни блоковского воодушевления «духом музыки», ни мандельштамовского смирения перед историческим величием событий, ни смиренной жертвенности Ахматовой, ни бунинского яростного неприятия революции. 
Не принимая, Цветаева не осуждает, а рассуждает. Однако роковой ход событий втянул ее в происходящее в гораздо большей степени, чем большинство ее поэтов-современников.

с семьей, С. Я. Эфрон отправляется на Дон и вступает в Добровольческую армию. Он выбирает путь прямой борьбы за белое дело. Цветаева на четыре с половиной года остается в любимой Москве и переживает трудности, выпадающие на долю простого человека в годы Гражданской войны, в самом драматическом варианте.
Она пытается служить в разных советских учреждениях, как и многие москвичи, голодает и в ноябре 1919 года вынуждена сдать в детский приют двух своих дочерей. Через несколько месяцев младшая дочь умирает. Воспоминание об этой трагедии будет преследовать Цветаеву всю жизнь.

— Две головки мне дарованы. Но обеими – зажатыми — Яростными – как могла! — Старшую у тьмы выхватывая — Младшей не уберегла. Две руки – ласкать – разглаживать Нежные головки пышные. Две руки – и вот одна из них За ночь оказалась лишняя. Светлая – на шейке тоненькой — Одуванчик на стебле! Мной еще совсем не понято, Что дитя мое в земле.

(«Две руки, легко опущенные…», апрель 1920)

прошел обычный путь офицера белой гвардии: эвакуация из Крыма после разгрома Врангеля, лагерь для перемещенных лиц в Константинополе, попытка устроить новую жизнь в Европе. В конце концов он оказался в Чехии, поступил в университет и позвал жену и дочь к себе (путь в Россию для него был закрыт).

вдохновленной высокой монархической идеей белой гвардии с темными силами зла.

Белая гвардия, путь твой высок: Черному дулу – грудь и висок. <….> Не лебедей это в небе стая: Белогвардейская рать святая Белым видением тает, тает… («Дон», 1, 24 марта 1918)

И страшные мне снятся сны: Телега красная, За ней – согбенные – моей страны Идут сыны. <…> Пурпуровый маша рукой беспалой Вопит калека, тряпкой алой Горит безногого костыль, И красная – до неба – пыль. («Взятие Крыма», ноябрь 1920)

Красный цвет отождествляется с новой властью, изображенной, однако, также без прозаических подробностей, столь же символически-неопределенно, хотя и очевидно угрожающе:

Стихи о революции

Берлин, где пришлось задержаться на несколько месяцев, уезжает в Чехию. Начинается семнадцатилетняя жизнь в эмиграции. «После России» (1928) – так называется последняя изданная ею книга.

и не менее любимым австрийским поэтом Р. М. Рильке (1875–1926).

Rilke in Moscow by Pasternak (1928)

Борис Пастернак в 1910 году на картине Леонида Пастернака

Закончив университет, С. Я. Эфрон так и не смог найти работу в Чехии. Унизительная бедность и надежды на лучшее толкают семью на переезд во Францию.
Но, появившись в «русском Париже», Цветаева быстро обнаруживает свою чуждость ему. Непримиримые русские эмигранты (вроде семейства Д. С. Мережковского – 3. Н. Гиппиус) видят в ней «агента Москвы». После публикации в 1928 году в одной из газет приветствия приехавшему в Париж В. Маяковскому, Цветаеву перестают печатать главные эмигрантские издания. Новые стихи, поэмы, мемуарная и автобиографическая проза, критические статьи, как и когда-то в юности, остаются в письменном столе.

Эмиграция

эмигрантов, которые хотели вернуться родину и тесно сотрудничали с советскими организациями, включая и тайные, разведывательные. «Сергей Яковлевич совсем ушел в Советскую Россию, – пишет Цветаева чешской знакомой, – ничего другого не видит, в ней видит только то, что хочет…» (А. Тесковой, 1932 г.).
Цветаева колеблется. Тоска по родине остается постоянной на протяжении всех ее эмигрантских лет. Ей посвящено множество строк, в том числе стихотворение-парадокс. Автор уговаривает себя в устарелости этого чувства («Тоска по родине! Давно / Разоблаченная морока! / Мне совершенно все равно – / Где – совершенно одинокой / Быть…»), но заканчивает таким его утверждением:
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, И все – равно, и все – едино. Но если по дороге – куст Встает, особенно – рябина… («Тоска по родине! Давно…», 3 мая 1934)

Родина

этом сказано еще в одном из ранних стихотворений: Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья, Я родилась. Спорили сотни Колоколов. День был субботний: Иоанн Богослов. Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть. («Стихи о Москве», 9, 16 августа 1916)

только в страну с другим названием, но и в другое время.
С фонарем обшарьте Весь подлунный свет! Той страны на карте — Нет, в пространстве – нет. <…> Той, где на монетах — Молодость моя, Той России – нету. Как и той меня. («Страна», конец июня 1931)

крови! О черная гора, Затмившая – весь свет! Пора – пора – пора Творцу вернуть билет. Отказываюсь – быть. В Бедламе нелюдей Отказываюсь – жить. С волками площадей Отказываюсь – выть. С акулами равнин Отказываюсь плыть — Вниз – по теченью спин. Не надо мне ни дыр Ушных, ни вещих глаз. На твой безумный мир Ответ один – отказ. («Стихи к Чехии», 8, 15 марта – 11 мая 1939)

В «Стихах к Чехии» реакция на исторические катаклизмы (фашисты оккупировали любимую страну, вот-вот начнется мировая война) соединяется с ощущением личной безысходности:

Достоевского), но еще не знала, что это возвращение произойдет так скоро и будет таким страшным.
Первой в страшном 1937 году уехала в СССР Ариадна Эфрон. Через несколько месяцев, замешанный в политическом убийстве, бежал из Франции С. Я. Эфрон. Когда в июне 1939 года на родину отправилась и Цветаева с сыном, ее не провожал никто.
Семья воссоединилась в подмосковном поселке Болшево. Но уже в августе была арестована А. С. Эфрон, в октябре – С. Я. Эфрон. Хлопоты Цветаевой и ее немногих друзей были безуспешными. Она занимается переводами, снимает углы и комнаты в Подмосковье и Москве. Сборник ее оригинальных стихов публиковать отказались.

Возвращение в Россию

писателями была эвакуирована в Елабугу, городок в Татарии на Каме. Поиски работы были безуспешными: без ответа осталось даже заявление Цветаевой о приеме на работу посудомойкой в писательскую столовую.
Когда-то она завершила ответы на вопросы анкеты ироничной и гордой фразой: «Жизнь – вокзал, скоро уеду, куда – не скажу». 31 августа 1941 года, оставшись в одиночестве в деревенском доме, М. И. Цветаева покончила с собой. Ее могила вскоре затерялась на елабужском кладбище.

Война. Эвакуация

Однако Мур ненадолго пережил мать: так и не окончив школу, он успел немного поучиться в Литературном институте, но вскоре оказался на фронте и в 1944 году погиб при неясных обстоятельствах. С. Я. Эфрон был расстрелян после начала войны, о чем Цветаева так и не узнала. Из всей семьи выжить удалось лишь А. С. Эфрон: через много лет она вернулась из заключения, посвятив себя сохранению наследия матери, изданию книг, собиранию материалов, написанию воспоминаний.

вздохнул когда-то ссыльный декабрист В. К. Кюхельбекер, вспоминая о своих современниках – Рылееве, Грибоедове, Пушкине, Лермонтове («Участь русских поэтов», 1845). Двадцатый век подтвердил эту закономерность.
Судьба М. И. Цветаевой оказалась одной из самых трагических в трагическом веке. Она продолжила ряд великих поэтов, вернувших Творцу билет, и другой ряд – поэтов, могилы которых неизвестны.

литература для всех. Классное чтение! От Блока до Бродского"
http://iknigi.net/avtor-igor-suhih/77889-russkaya-literatura-dlya-vseh-klassnoe-chtenie-ot-bloka-do-brodskogo-igor-suhih/read/page-34.html

Спасибо за внимание!