Презентация, доклад Творческий путь А.А. Ахматовой

с. Романовка
Октябрьского р-на
Амурской обл.

было одинна­дцать лет... Училась я в Царскосельской женской гимназии. Сначала плохо, потом гораздо лучше, но всегда неохотно. В 1905 году мои родители расстались, и мама с детьми уеха­ла на юг. Мы целый год прожили в Евпатории, где я дома проходила курс предпоследнего класса гимназии, тосковала по Царскому Селу и писала великое множество беспомощ­ных стихов
Анна Ахматова. «Коротко о себе»
И как будто по ошибке
Я сказала «Ты...»
Озарила тень улыбки
Милые черты.
От подобных оговорок
Всякий вспыхнет взор…
Я люблю тебя. Как сорок
Ласковых сестёр.
1909 г.

не вспомнить, поглядевши в них),
С редчайшим именем и белой ручкой,
И добротой, которую в наследство
Я от нее как будто получила, — Ненужный дар моей жестокой жизни...
1943-1953 гг. «Северные элегии»

Анна Горенко (А. Ахматова) с братьями Андреем, Виктором и сестрой Ией. В центре — мать Инна Эразмовна (урожден­ная Стогова). Киев. 1909 г.

мне памятна до боли Тверская скудная земля.

Журавль у ветхого колодца,
Над ним, как кипень, облака,
В полях скрипучие воротца,
И запах хлеба, и тоска.

И те неяркие просторы,
Где даже голос ветра слаб,
И осуждающие взоры
Спокойных, загорелых баб.
Осень 1913 г.

Дмитриевич Бушен. В имении Гумилевых Слепневе. 1912 г.
В центре — Анна Ахматова, слева от нее — Мария Кузьмина Караваева, справа — Елизавета Юрьевна Кузьмина-Каравае ва («Мать Мария») и Дмитрий

сохранилась надпись: «Это я пишу «Четки».

Покорно мне воображенье
В изображеньи серых глаз.
В моем тверском уединенье
Я горько вспоминаю вас.

Прекрасных рук счастливый пленник, На левом берегу Невы,
Мой знаменитый современник, Случилось, как хотели вы.

Вы, приказавший мне: довольно, Поди, убей свою любовь!
И вот я таю, я безвольна,
Но всё сильней скучает кровь.

И если я умру, то кто же
Мои стихи напишет вам,
Кто стать звенящими поможет
Еще не сказанным словам?
Июль 1913. Слепнево

и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной
Россией Стала облаком в славе лучей.
Петербург. 1915 г.

Н. С. Гумилев, Лева Гумилев (сын Гумилева и Ахматовой), А. А. Ахматова Царское Село. 1916 г.

совсем моею,
Или я тебя убью».
Надо мной жужжит, как овод,
Непрестанно столько дней
Этот самый скучный довод
Черной ревности твоей.
Горе душит — не задушит,
Вольный ветер слезы сушит,
А веселье, чуть погладит,
Сразу с бедным сердцем сладит.
Февраль 1922 г.

Анна Ахматова. Петроград. 1922 г. Фото М. Наппельбаума

«Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный, Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою.
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Осень 1917 г.

г. Фото П. Лукницкого

И ты мне всё простишь:
И даже то, что я не молодая,
И даже то, что с именем моим,
Как с благостным огнем тлетворный дым,
Слилась навеки клевета глухая.
1925 г.

ль я, когда в одежде белой Входила Муза в тесный мой приют,
Что к лире, навсегда окаменелой,
Мои живые руки припадут.
О, знала ль я, когда неслась, играя, Моей души последняя гроза,
Что лучшему из юношей, рыдая,
Закрою я орлиные глаза.
О, знала ль я, когда, томясь успехом,
Я искушала дивную судьбу,
Что скоро люди беспощадным смехом Ответят на предсмертную мольбу.
1925 г.

Л. Горнунга

От тебя я сердце скрыла,
Словно бросила в Неву...
Прирученной и бескрылой
Я в дому твоем живу.
Только... ночью слышу скрипы.
Что там в сумраках чужих? Шереметевские липы...
Перекличка домовых...
Осторожно подступает,
Как журчание воды,
К уху жарко приникает
Черный шепоток беды —
И бормочет, словно дело
Ей всю ночь возиться тут:
«Ты уюта захотела,
Знаешь, где он — твой уют?»
1936 г.

как над чашей,
В них заветных заметок не счесть. Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там —

Там, где кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам;
Там, где наши проносятся тени,
Над Невой, над Невой, над Невой;
Там, где плещет Нева о ступени, -
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гу-гу...
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
1957

страх,
Как клинописи жесткие страницы Страдание выводит на щеках,
Как локоны из пепельных и черных Серебряными делаются вдруг,
Улыбка вянет на губах покорных
И в сухоньком смешке дрожит испуг. И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною,
И в лютый холод, и в июльский зной, Под красною ослепшею стеною.
1940 г.

1946 г.

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова, —
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
Ташкент. 1942 г.

с конским глазом,
Косится, смотрит, видит, узнает,
И вот уже расплавленным алмазом
Сияют лужи, изнывает лед.
В лиловой мгле покоятся задворки, Платформы, бревна, листья, облака.
Свист паровоза, хруст арбузной корки,
В душистой лайке робкая рука.

За то, что дым сравнил с Лаокооном, Кладбищенский воспел чертополох,
За то, что мир наполнил новым звоном
В пространстве новом отраженных строф, —
Он награжден каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследством,
А он ее со всеми разделил.
1936 г.

груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем,
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах,
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно — своею.
Ленинград. 1961

тебе еще мало по-русски,
И ты хочешь на всех языках
Знать, как круты подъемы и спуски
И почем у нас совесть и страх.
1964 г.

меня в них — связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучала в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела собы­тия, которым не было равных.
Анна Ахматова. «Коротко о себе»