Презентация, доклад по литературе на тему Лермонтов: между добром и злом

добром и злом

Учитель Шелепова Н.В.

каких-то
загадочных отношениях к
царству фей, и потом
собиравший любопытных
людей вокруг огромного старого
дерева на холме Эрсильдон,
где он прорицательствовал.

песня, от которой я плакал;
ее не могу теперь вспомнить,
но уверен, что если б услыхал
ее, она бы процвела прежнее
действие. Ее певала мне
покойная мать»

И.С. Тургенев прочёл
«зловещее и трагическое, сумрачную и недобрую силу, задумчивую
презрительность и страсть».

мысли,
прерываемое
яростными вспышка-
ми страстей,
эмоциональными
катастрофами, — все
эти черты,
свойственные
лирическому герою,
достигли своего
апогея
в характере Демона
поздних редакций.

пространстве,
но и во времени.

и осмыслить цель и задачи своего бесконечного движения в
пространстве и
времени.

все попятные движения, попытка завершается тяжелой моральной катастрофой. И тогда он говорит: Хочу я с небом примириться, Хочу любить, хочу молиться, Хочу я веровать добру…

Лермонтов начинал расценивать
себя как ничтожество:
                                                         


 Ах! Как  беден  тот, кто  видит,  наконец, Свое  ничтожество,  и  в  чьих  глазах Все, для  чего  трудился  он, — На  воздух  разлетелось...

готовы: Никто не хочет грусть делить. Один я здесь, как царь воздушный, Страданья в сердце стеснены, И вижу, как судьбе послушно, Года уходят, будто сны; И вновь приходят, с позлащенной, Но той же старою мечтой, И вижу гроб уединенный, Он ждет; что ж медлить над землей? Никто о том не покрушится, И будут (я уверен в том) О смерти больше веселится, Чем о рождении моем...  

«ОДИНОЧЕСТВО»

день, ни ночь, ни мрак, ни свет…

<8.> Мое завещание
(про дерево, где я сидел с А. С.)

Схороните меня под этим сухим деревом, чтобы два образа смерти предстояли глазам вашим; я любил под ним и слышал волшебное слово: «люблю», которое потрясло судорожным движением каждую жилу моего сердца; в то время это дерево, еще цветущее, при свежем ветре покачало головою и шепотом молвило: «безумец, что ты делаешь?» — Время постигло мрачного свидетеля радостей человеческих прежде меня. Я не
плакал, ибо слезы есть принадлежность тех, у которых есть надежды; — но тогда же взял бумагу и сделал следующее завещание: «Похороните мои кости под этой сухою яблоней; положите камень; — и — пускай на нем ничего не будет написано, если одного имени моего не довольно будет
доставить ему бессмертие!»
(Из дневника Лермонтова)

Он погиб в изгнании, насильственной смертью,
он нашел последний приют в кровавой и ранней могиле.

он не развернул во всей полноте грандиозных своих сил, но он умер не в безвестности и не в ничтожестве.

поэта, мечтающего о земном рае, в гордого демона — носителя мирового зла.

необходимость бросать вызов собственной судьбе и превращает ангельски чистую душу поэта, мечтающего о земном рае, в гордого демона — носителя мирового зла. Демонизм носит, таким образом, вынужденный характер, является нравственной позицией поэта, которую следует отличать от его нравственного идеала.
На этой страшной мертвой точке, на которой мы сейчас находимся, не пора ли нам вспомнить, что в русской литературе, русской действительности, кроме услышанного призыва: смирись, гордый человек, - есть и другой, не услышанный: восстань, униженный человек, - кроме последнего смирения есть и последний бунт, кроме Пушкина есть и Лермонтов!

Он весь — дитя добра и света, Он весь — свободы торжество!

(«О, я хочу безумно жить... »)