Презентация, доклад по литературе Кому и для чего отпущен последний срок (по повести В.Г.Распутина)

детей». Раздумья над страницами повести В.Распутина «Последний срок»,1970 г.

и никто их заменить не может! Говорит это вам человек, который имеет право на доверие – он пережил свою мать…»
(В.П. Астафьев).

Мамаевом кургане в Волгограде

Марией с изображением Богоматери с мёртвым Христом, лежащим у неё на коленях. Микеланджело Буонарроти.Ватиканская Пьета

Глеб Панфилов и др.

8 марта происходят 8 разных историй с восемью разными мамами. Основой для истории послужила идея, что в день 8 марта, когда все мужчины непременно поздравляют всех знакомых женщин с праздником, случился сбой в телефонной сети одного из сотовых операторов. Но для восьми мужчин нашей страны было жизненно необходимо поздравить маму в этот день.

Мунировна Афонина,уникальная портретистка современности . Мама.

марта 1937 года в крестьянской семье в селе Уст-Уда Иркутской области, расположенном на берегу Ангары. Местечко с берегов красавицы Ангары стало центром мироздания для талантливого мальчугана. Грамоте и счету Валентин научился с малых лет – уж очень жадно тянулся он к знаниям. Смышленый паренек читал все, что ни попадалось: книги, журналы, обрывки газет. Отец, вернувшись с войны героем, заведовал почтовым отделением, мать работала в сберкассе. Беззаботное детство оборвалось разом – у отца на пароходе срезали сумку с казенными деньгами, за что он угодил в тюрьму и на Колыму, оставив жену с тремя малолетними детьми на произвол судьбы. Так что детство писателя не было безоблачным и безмятежным, и Валентин рано познал безотцовщину и нужду.

неистребимая тяга к знаниям и не по-детски серьезная ответственность помогли выстоять. Окончив четыре класса в Атланке, Распутин, конечно же, хотел продолжить учебу. Но школа, где были старшие классы, находилась за 50 километров в районном центре. Каждый день не наездишься – надо было жить там одному. Так в 11 лет началась его самостоятельная жизнь, без семьи, без матери. Учиться было сложно: нужно было преодолеть себя, преодолеть голод (мать раз в неделю посылала хлеб и картошку, но их всегда не хватало). Но Распутин учился на совесть. Едва ли он осмеливался пойти в школу с невыученными уроками. Оценивали его знания только на “отлично”, кроме, разве только французского – не давалось произношение. Тем не менее были и в эту пору жизни моменты отрадные, и в основном, они связаны с книгой. “Я уверен,- писал позже Распутин,- что писателем человека делает его детство, способность в раннем возрасте увидеть и почувствовать все то, что дает ему потом право взяться за перо. А потом образование, книга. Жизненный опыт воспитывают в дальнейшем этот дар, но родиться ему следует в детстве”. Писатель вспоминал, как они с приятелем частенько забирались в местную библиотеку, вынимая стекло, и “ воровали” оттуда книги. За лето он так пристрастился к чтению, что, перейдя в 5-й класс, почувствовал себя несчастным человеком: читать стало нечего, а без книг он уже не мог.

для Марии» (1967) «Последний срок» (1970) «Живи и помни» (1974, Государственная премия 1977) «Прощание с Матёрой» (1976) «Пожар» (1985) Рассказы: «Край возле самого неба» (1966) «Костровые новых городов» (1966) «Век живи – век люби» (1982) Публицистические статьи.

В 1970 году в журнале “Наш современник” была опубликована его повесть “Последний срок”. Она стала зеркалом духовности наших современников, тем костром, у которого хотелось погреться, чтобы не замерзнуть в суете городской жизни. О чем в ней речь? Обо всех нас. Все мы – дети своих матерей. Связь матери с детьми – самая важная на земле. Именно она дает нам силы и любовь, именно она ведет по жизни.
Одной из важных проблем является проблема « отцов и детей», иначе говоря, проблема отношений между старшим поколением и поколением детей. И.С.Тургенев также размышлял над этим вопросом в романе «Отцы и дети».Актуальна она и по сей день. Решает эту проблему и Распутин в повести «Последний срок».Она целиком посвящена сугубо семейным делам: разлетевшиеся в разные стороны дети вынуждены съехаться, чтобы проводить мать в последний путь. Но провожают её они не так, как хотелось бы матери.

застыла, но жизнь еще теплится. Дочери понимают это, поднеся к губам кусок разбитого зеркала. Оно запотевает, значит, мама еще жива. Однако Варвара, одна из дочерей Анны, полагает возможным уже оплакать, «отголосить ее», что она самозабвенно делает сначала у постели, потом за столом, «где удобнее». Дочка Люся в это время шьет скроенное еще в городе траурное платье. Швейная машина стрекочет в такт Варвариным всхлипам. Анна — мать пятерых детей, двое сыновей ее погибли. Варвара приехала проститься с мамой из районного центра, Люся и Илья из близлежащих провинциальных городков. Ждет не дождется Анна Таню из далекого Киева. А рядом с ней в деревне всегда был сын Михаил вместе с женой и дочкой. Собравшись вокруг старухи утром следующего после прибытия дня, дети, видя воспрянувшую мать, не знают, как им реагировать на ее странное возрождение. «Михаил и Илья, притащив водку, теперь не знали, чем им заняться: все остальное по сравнению с этим казалось им пустяками, они маялись, словно через себя пропуская каждую минуту». Забившись в амбар, они напиваются почти без закуски, если не считать тех продуктов, что таскает для них маленькая дочь Михаила Нинка. Это вызывает законное женское негодование, но первые стопки водки дарят мужикам ощущение неподдельного праздника.

собирающую пустые и недопитые бутылки, они уже не понимают, какую мысль на этот раз они хотят заглушить, может быть, это страх. «Страх от сознания, что мать вот-вот умрет, не похож на все прежние страхи, которые выпадают им в жизни, потому что этот страх всего страшнее, он идет от смерти... Казалось, смерть уже заметила их всех в лицо и уже больше не забудет». Напившись основательно и чувствуя себя на следующий день так, «будто их через мясорубку пропустили», Михаил и Илья основательно опохмеляются и на следующий день. «А как не пить? — говорит Михаил. — День, второй, пускай даже неделю — оно еще можно. А если совсем до самой смерти не выпить? Подумай только, ничего впереди нету. Сплошь одно и то же. Сколько веревок нас держит и на работе, и дома, что не охнуть, столько ты должен был сделать и не сделал, все должен, должен, должен, должен, и чем дальше, тем больше должен — пропади оно все пропадом. А выпил, как на волю попал, все сделал, что надо. А что не сделал, не надо было делать, и правильно сделал, что не делал». Это не значит, что Михаил и Илья не умеют работать и никогда не знали другой радости, кроме как от пьянства. В деревне, где они когда-то все вместе жили, случалась общая работа — «дружная, заядлая, звонкая, с разноголосицей пил и топоров, с отчаянным уханьем поваленных лесин, отзывающимся в душе восторженной тревогой с обязательным подшучиванием друг с другом. Такая работа случается один раз в сезон заготовки дров — весной, чтобы за лето успели высохнуть, приятные для глаза желтые сосновые поленья с тонкой шелковистой шкуркой ложатся в аккуратные поленницы»

помогает другой, что и сейчас возможно. Но колхоз в селе разваливается, люди уезжают в город, некому кормить и выращивать скот. Вспоминая о прежней жизни, горожанка Люся с большой теплотой и радостью воображает любимого коня Игреньку, на котором «хлопни комара, он и повалится», что в конце концов и случилось: конь сдох. Игрень много таскал, да не сдюжил. Бродя вокруг деревни по полям и пашне, Люся понимает, что не сама выбирает, куда ей идти, что ее направляет какая-то посторонняя, живущая в этих местах и исповедующая ее сила. ...Казалось, жизнь вернулась назад, потому что она, Люся, здесь что-то забыла, потеряла что-то очень ценное и необходимое для нее, без чего нельзя...
Пока дети пьют и предаются воспоминаниям, старуха Анна, съев специально сваренной для нее детской манной каши, еще больше взбадривается и выходит на крыльцо. Ее навешает долгожданная приятельница Мирониха. «Оти-моти! Ты, старуня, никак, живая? — говорит Мирониха. — Тебя пошто смерть-то не берет?.. Я к ей на поминки иду, думаю, она как добрая укостыляла, а она все тутака».

Татьяны, Танчоры, как она ее называет. Танчора не была похожа ни на кого из сестер. Она стояла как бы между ними со своим особым характером, мягким и радостным, людским. Так и не дождавшись дочери, старуха решает умереть. «Делать на этом свете больше ей было нечего и отодвигать смерть стало ни к чему. Пока ребята здесь, пускай похоронят, проводят, как заведено у людей, чтобы другой раз не возвращаться им к этой заботе. Тогда, глядишь, приедет и Танчора... Старуха много раз думала о смерти и знала ее как себя. За последние годы они стали подружками, старуха часто разговаривала с ней, а смерть, пристроившись где-нибудь в сторонке, слушала ее рассудительный шепот и понимающе вздыхала. Они договорились, что старуха отойдет ночью, сначала уснет, как все люди, чтобы не пугать смерть открытыми глазами, потом та тихонько прижмется, снимет с нее короткий мирской сон и даст ей вечный покой». Так все оно и выходит.

нее был решительный и взволнованный, будто что-то случилось. Она сказала совсем не то, чего боялся Михаил. — Илья, ты знаешь, что сегодня пароход? Скоро уж. А следующий будет только через три дня. Илья растерянно поднялся: — И что нам теперь делать? — Смотри сам. А мне надо ехать. Мне больше оставаться здесь никак нельзя. — Ехать надо, — кивнул Илья и посмотрел на Михаила. — Мать вроде поправилась. — Подождали бы, — несмело сказал Михаил. Ему никто не ответил. Они вошли в избу все вместе и в старухиной комнате вдруг застыли. Их не заметили. Варвара, склонясь над матерью, почти упав ей на грудь, всхлипывала, а старуха с закрытыми глазами тянула на себя какой-то жуткий, заунывный мотив. Лицо при этом у нее было высветленным, почти торжественным. Они прислушались и различили слова — ласковые, безнадежные и в то же время как бы вывернутые наизнанку слова, имеющие обратный и единственный смысл: Отходила ты у нас полы дубовые, Отсидела лавочки брусчатые, Отсмотрела окошечки стекольчаты, Ты, лебедушка моя, родима матушка.
— Что это у вас тут происходит? — громко и насмешливо спросила Люся. — Что за концерт? Варвара и старуха враз смолкли. Варвара вскочила, показала на мать: — Вот, матушка... — Видим, что не батюшка, — хохотнул Илья. — Помру я, — жалобно, пытаясь что-то объяснить, пролепетала старуха.

смерти. Честное слово. Одно и то же, одно и то же. Ты думаешь, нам это приятно? Всему должна быть мера. Ты ни о чем больше не можешь говорить. Тебе еще жить да жить, а ты все что-то выдумываешь. Так же нельзя.
— До ста лет, мать, чтоб обязательно — ага,— подхватил Илья. Старуха, уставившись куда-то в стену, молчала. — Ты же сама понимаешь, мама, что ты почти полностью выздоровела. Ну и живи, радуйся жизни. Будь как все и не хорони себя без смерти. Ты живой, нормальный человек — вот им и будь.
Люся выдержала небольшую паузу и тем же ласковым голосом сказала: — А нам сегодня надо ехать. Так получается, мама.
— Да вы че это?! — вскрикнула Варвара. Старуха, не веря, оторопело покачала головой. — Надо, мама, — мягко, но настойчиво повторила Люся и улыбнулась. — Сегодня пароход. А следующий будет только через три дня. Так долго ждать мы не можем. — Не, не, — простонала старуха. — Нельзя седни от матушки уезжать, нельзя,— волновалась Варвара. — Вы прямо как неродные. Сами подумайте. Нельзя. — Еще хоть день-то подождали бы, — поддержал ее Михаил.— Мы ведь, мама, не вольные люди: что хочу, то и делаю,— не отвечая им, говорила матери Люся. — Мы на работе. Я бы с удовольствием прожила здесь хоть неделю, но тогда меня могут попросить с работы. Мы ведь не в отпуске. Пойми, пожалуйста. И не обижайся на нас. Так надо.

повторяла: — Помру я, помру. От увидите. Седни же. Погодите чутельку, погодите. Мне ниче боле не надо. Люся! И ты, Илья! Погодите. Я говорю вам, что помру, и помру.
— Опять ты, мама, о том же. Мы тебе о жизни, ты нам о смерти. Не умрешь ты и не говори, пожалуйста, об этом. Ты у нас будешь жить еще очень долго. Я рада была повидать тебя, но теперь надо ехать. А летом мы опять приедем. Обязательно приедем, обещаем тебе. И тогда уж не наспех, как сейчас, а надолго. — Что летом! — вмешался Илья. — Не летом, а раньше увидимся. Мать вот как следует на ноги встанет, и можно к нам в гости приехать. Приезжай, мать. В цирк сходим. Я рядом с цирком живу. Клоуны там. Обхохочешься.
— Одним днем раньше, одним позже, — пытался понять Михаил.
— Какая разница. Люся вспылила: — Я не собираюсь обсуждать с тобой этот вопрос. Наверное, я лучше знаю, есть разница или нет. Или ты по-прежнему считаешь, что мы должны везти маму с собой и для этого обязаны подождать ее? — Нет, не считаю. — И на том спасибо.

плакала, она, казалось, оцепенела, лицо ее было безжизненно и покорно. Ей что-то говорили, она не отвечала. Только глаза забыто, потерянно следили за суматохой. Прибежала Надя, хотела на прощанье накрыть на стол, но ее удержали. Всем было не до еды. Илья шепнул Михаилу: — Может, на дороженьку выпьем? Посошок — ага. — Нет, — отказался Михаил. — Не хочу. Варвара все-таки не забыла, вслух сказала Люсе: — А платье-то? — Что? — Платье, которое ты здесь шила. Ты говорила, что отдашь. Люся достала из сумки уже уложенное платье, брезгливо кинула его Варваре в руки. В самый последний момент Варвара вдруг заявила: — Я, однако, тоже поеду. Раз все, то и я. Вместе-то веселей. — Варвара! — чуть слышно простонала старуха. — Я матушка, боюсь, как бы там ребяты без меня избу не спалили. Их одних оставлять никак нельзя. Того и гляди, че-нибудь натворят. — Езжай, — махнул рукой Михаил. — Езжайте все. Стали прощаться. Люся чмокнула мать в щеку, Илья пожал ей руку. Варвара заплакала. — Выздоравливай, мама. И не думай ни о какой смерти. — Мать у нас молодец. — Я, матушка, скоро приеду. Может, на той неделе. Михаил пошел их проводить. Старуха слышала, как прозвучали за окном шаги, как что-то сказал и засмеялся Илья. Потом все стихло, и старуха закрыла глаза.

конфету. Старуха отвела ее руку. — Они нехорошие, — жалея старуху, сказала Нинка об отъезжающих. Губы у старухи шевельнулись — то ли в улыбке, то ли в усмешке. Потом вернулся Михаил и подсел к ней на кровать. — Ничего, мать, — после долгого молчания сказал он и вздохнул. — Ничего. Переживем. Как жили, так и жить будем. Ты не сердись на меня. Я, конечно, дурак. Ой, какой я дурак, — простонал он и поднялся. — Лежи, мать, лежи и ни о чем не думай. Не сердись на меня сильно. Дурак я. Старуха слушала не отвечая и уже не знала, могла она ответить или нет. Ей хотелось спать. Глаза у нее смыкались. До вечера, до темноты, она их еще несколько раз открывала, но ненадолго, только чтобы вспомнить, где она была. Ночью старуха умерла.

ли в самом конце жизни, то ли в самом начале смерти»?
Словно сама материнская любовь выпросила у неизбежного короткую отсрочку, чтобы напутствовать и благословить близких на дальнейший путь по жизни: «Не иначе как человеку уж после, как он помрет, последняя радость дадена: ишо раз поглядеть, чё он от себя оставил, об чем его сердце болело».

затихающее сознание умирающего человека?
нелегко сложилась семейная жизнь героини, но она ни разу не пожаловалась : свою судьбу надо воспринимать такой , какой она написана тебе на роду , роптать тут не на кого - другой не будет. Её супружеская верность и материнская любовь позволяют ей не только спокойно уйти из жизни с чувством исполненного долга, но и прозреть перед кончиной настолько, чтобы не убояться этого страшного мгновения.

человеческой души.
Последние дни старухи Анны заполнены размышлениями о прожитом. Разбегаются тропинки воспоминаний и в тридцатые, и в сороковые, и в недавние годы. В биографии героини безоблачно – праздничного очень мало, а трудного до горького невпроворот; «Всегда одно и то же: теребили с чем-нибудь ребятишки, кричала скотина, ждал огород, а еще работа в поле, в лесу, в колхозе – вечная круговерть, в которой ей некогда было вздохнуть и оглядеться по сторонам». Но даже на смертном одре она устремлена к живому, к тому, что останется после нее. Все мечты героини о том, чтобы между сыновьями и дочерьми царило согласие. Мать не в состоянии осудить их даже тогда, когда они явно того заслуживают. Она может их только жалеть, хотя «почему жалела, она и сама не знала, не умела понять».

дочери Таньчоры: «Сегодня был последний срок: если до темноты Таньчора не приедет, значит, нечего больше и надеяться».
2.Последний срок отпущен ей самой для подведения жизненных итогов.

они опомнились, задумались о равнодушном отношении к человеку, давшему им жизнь, о том, какую боль причиняют матери своей черствостью и эгоизмом.

детей. Испытанием, которое они не прошли. Черствые и равнодушные, они не только не испытывают радость при неожиданной надежде на выздоровление матери, но и досадуют, словно она их обманула, нарушила планы, использовала время. Как результат этой досады, возникают ссоры. Сестры обвиняют Михаила в недостаточно хорошем обращении с матерью, срывая на нем нервное напряжение, демонстрируя свое превосходство над необразованным братом. И Михаил устраивает сестрам и брату беспощадный экзамен: «А что,— кричит он,— может кто-нибудь из вас заберет ее? Кто из вас больше всех любит мать?». И никто не принял этого вызова, предательство это имеет свои корни — черствость, равнодушие, эгоизм. Ради собственных интересов люди, для которых мать принесла в жертву свою жизнь, отказались от того, что делает человека человеком — добра, гуманности, сострадания, любви. На примере одной семьи писатель раскрыл черты, присущие всему обществу, напомнил нам о том, что, предавая своих близких, отказываясь от идеалов добра, завещанных нам предками, мы, в первую очередь, предаем себя, своих детей, воспитывающихся на примере нравственного вырождения.

выразительным языком…» « Я не верю в человека, оторванного от своей земли, от своих могил – ему тогда все безразлично…» В. Распутин

ценностей,
душевная черствость, отсутствие сострадания
разложение моральных устоев
крушение семейных ценностей