Презентация, доклад о Корнее Чуковском

Корнея Ивановича Чуковского начинают знакомиться в раннем детстве, чтобы затем всю жизнь открывать для себя новые грани таланта писателя. Сочинение сказок, критика, литературоведение, лингвистика, переводы — Чуковский блестяще выступал в этих и многих других областях литературы. Корней Иванович однажды назвал себя «радостным человеком в радостном мире». Познакомиться с удивительным миром Чуковского, представить себе масштаб созданного этим человеком позволяет настоящее Собрание сочинений.

прислугой мать Корнея Чуковского. Родители Чуковского прожили вместе в Петербурге три года, у них была старшая дочь Мария (Маруся). Вскоре после рождения второго ребёнка, Николая, отец оставил свою незаконную семью и женился «на женщине своего круга». А его мать, крестьянка из Полтавской губернии, была вынуждена переехать в Одессу . Детство Корней Чуковский провел в Одессе и Николаеве. Какое-то время будущий писатель учился в одесской гимназии. Одноклассником его в ту пору был Борис Житков (в будущем также писатель и путешественник), с которым у юного Корнея завязались дружеские отношения.

было отчества; в документах дореволюционного периода его отчество указывалось по-разному — «Васильевич» (в свидетельстве о браке и крещении сына Николая, впоследствии закрепилось в большинстве поздних биографий как часть «настоящего имени»; дано по крёстному отцу), «Степанович», «Эммануилович», « Мануилович », « Емельянович », сестра Маруся носила отчество «Эммануиловна» или « Мануиловна ». С начала литературной деятельности Корнейчуков использовал псевдоним «Корней Чуковский», к которому позже присоединилось фиктивное отчество — «Иванович». После революции сочетание «Корней Иванович Чуковский» стало его настоящим именем, отчеством и фамилией.

герб».

Свое детство он провел в Одессе и Николаеве. В одесской гимназии он познакомился и подружился с Борисом Житковым, в будущем также знаменитым детским писателем. Чуковский часто ходил в дом к Житкову, где пользовался богатой библиотекой, собранной родителями Бориса.     Но из гимназии будущего поэта исключили по причине "низкого" происхождения, так как мать Чуковского была прачкой, а отца уже не было. Заработки матери были настолько мизерными, что их едва хватало, чтобы как-то сводить концы с концами. Но юноша не сдался, он занимался самостоятельно и сдал экзамены, получив аттестат зрелости.

поэмы . В литературу Чуковского ввёл его близкий гимназический друг, журналист В. Е. Жаботинский. С 1901 печатался в газете "Одесские новости", в 1903-1904 в качестве корреспондента этой газеты жил в Лондоне. По возвращении в Россию сотрудничал в журнале В.Я.Брюсова "Весы", затем организовал сатирический журнал "Сигнал", за публикацию материалов антиправительственного характера был приговорен к шестимесячному заключению.

а затем составили книги: От Чехова до наших дней (1908), Критические рассказы (1911), Лица и маски (1914), Футуристы (1922) и др. Чуковский — первый в России исследователь "массовой культуры" (книга Нат Пинкертон и современная литература, статьи о Л.Чарской). Творческие интересы Чуковского постоянно расширялись, его работа со временем приобретала все более универсальный, энциклопедический характер.

текстологических открытий, сумел изменить к лучшему эстетическую репутацию поэта (в частности, провел среди ведущих поэтов — А.А.Блока, Н.С.Гумилева, А.А.Ахматовой и др. — анкетный опрос "Некрасов и мы"). Итогом этой исследовательской работы стала книга Мастерство Некрасова, 1952, Ленинская премия, 1962). Попутно Чуковский изучал поэзию Т.Г.Шевченко, литературу 1860-х годов, биографию и творчество А.П.Чехова.

чем у Горького. Читатели его книги “Живой как жизнь” (1962), написанной во славу правильной русской речи, или ученые-лингвисты, вместе с которыми он принимал участие в спорах о русском языке в конце 50-х начале 60-х годов, едва ли могли предположить, сколько сил потратил Чуковский в юности, чтобы овладеть грамотным литературным языком и научиться правильно говорить по-русски. В архиве Чуковского сохранились тетради, по которым он учился произносить слова, ставить ударение, изживал свой южнорусский одесский говор, чтобы ничем не выделяться в писательской среде Петербурга.
Ведь язык, на котором говорили в его семье с детства, был малороссийский, и с ним были связаны его первые литературные впечатления. В 1909 году он признавался: “… те хохлацкие стихи, которые я знал с детства и которые я теперь совсем, совсем забыл, заслонил Блоками и Брюсовыми, теперь выплывают в памяти, вспоминаются… И еще страннее: в характере моем выступило — в виде настроения, оттенка — какое-то хохлацкое наивничание , простодушничанье и т. д. Вот: не только душа создает язык, но и язык (отчасти) создает душу”.

фельетонов. В 1903-1904 в качестве корреспондента этой газеты Чуковский жил в Лондоне, посылая в Россию свои статьи и заметки, а также почти ежедневно посещая бесплатный читальный зал библиотеки Британского музея, где читал запоем английских писателей, историков, философов, публицистов, тех, кто помогал ему вырабатывать собственный стиль, который потом называли «парадоксальным и остроумным». Там же он познакомился с Артуром Конан Дойлем , Гербертом Уэллсом и другими английскими писателями.

Гольдфельд. (Дочь бухгалтера Арона-Бера Рувимовича Гольдфельда и домохозяйки Тубы (Таубы) Ойзеровны Гольдфельд.) Свидетелем на их бракосочетании ( 26 мая 1903 года) был Владимир Жаботинский.

.

.

(ныне Репино, Курортный район Санкт-Петербурга), где свёл близкое знакомство с художником Ильёй Репиным и писателем Короленко. Именно Чуковский убедил Репина серьёзно отнестись к своему писательству и подготовить книгу воспоминаний «Далёкое близкое». В Куоккале Чуковский прожил около 10 лет. От сочетания слов Чуковский и Куоккала образовано « Чукоккала » (придумано Репиным) — название рукописного юмористического альманаха, который Корней Иванович вёл до последних дней своей жизни.

Н.Н.Евреиновым, В.Г.Короленко, Л.Н.Андреевым, А.И.Куприным, В.В.Маяковским, И.Е.Репиным. Все они впоследствии стали персонажами его мемуарных книг и очерков, а домашний рукописный альманах Чукоккала, в котором оставили свои творческие автографы десятки знаменитостей — от Репина до А.И.Солженицына, — со временем превратился в бесценный культурный памятник.

В. Маяковский и К. Чуковский с сыном в Куоккале. Фото 1915.

было четверо детей – Николай, Лидия (впоследствии оба стали известными писателями, а Лидия – еще и известным правозащитником) и Борис (погиб на фронте в первые месяцы Великой Отечественной войны). В 1920 г., уже в Петербурге, родилась дочь Мария (Мура – она была «героиней» многих детских стихов Чуковского) умершая в 1931 г. от туберкулеза.

Корнеем, Боба на руках у няни.

детей (умерла в 11 лет). В короткий период ее жизни, с 1921 по 1931 год, написаны почти все детские сказки Чуковского.

"Парус" и начинает писать для детей: стихотворные сказки “Крокодил” (1916), “Мойдодыр” (1923), “Муха-цокотуха” (1924), “Бармалей”(1925), “Айболит” (1929) и “Телефон” (1926) др.

«Бармалей» (1925), «Телефон» (1926) «Айболит» (1929) – остаются любимым чтением нескольких поколений детей. Однако в 20-е и 30-е гг. они подвергались жесткой критике за «безыдейность» и «формализм»; бытовал даже термин «чуковщина».

языка – и здесь он может считаться первопроходцем. В 1928 г. выходит книга «Маленькие дети» получившая затем название «От двух до пяти». Книга переиздавалась 21 раз и с каждым новым изданием пополнялась.

Маша уже давно не единственная. Добрая моя судьба то и дело обогащает меня все новыми и новыми правнуками. Теперь у меня кроме Маши есть и Юра, и Боба, и Коля, и Андрюша, и Марина, и Митя. Каждому из них и всем вместе я посвяющаю эту правдивую книгу, а также их внукам и правнукам, которые будут жить и работать в завтрашнем двадцать первом столетии.

гениальным лингвистом, а потом, к пяти-шести годам, эту гениальность утрачивает. В восьмилетних детях её уже нет и в помине, так как надобность в ней миновала".
В подтверждение этому - несколько восхитительных детских высказываний из книги любимого писателя детства "От двух до пяти". Просто наслаждайтесь:

— А из замужа обратно выйти можно?

— Я — папин помогальник.

черт, черт. - А моя бабушка все ругается: гошподи, гошподи, гошподи, гошподи!

как правило, писателей - классиков — А. П. Чехова, Н. А. Некрасова, Т. Г. Шевченко. О современниках он писал совсем в другом стиле, выбирая себе героев из числа минутных любимцев читающей публики, о которых «все говорят», незаслуженно вознесенных на вершины успеха. Поэтому его критические выступления часто производили впечатление разорвавшейся бомбы. Биограф Чуковского Мирон Петровский видит в этом влияние критика Д. Писарева. Это верно, хотя по своим эстетическим вкусам, любви к литературе и живописи Чуковский являл прямую противоположность Писареву. Роднило его с Писаревым неизменно скептическое отношение ко всему, что составляет общепризнанную точку зрения. Эпиграфом к своей литературной деятельности Чуковский вполне мог бы поставить цитату из статьи Д.И. Писарева «Схоластика XIX века»: «…Позвольте людям, не достигшим крайних пределов своего развития, т.е. еще не остановившимся, встряхивать своим самородным скептицизмом те залежавшиеся вещи, ту обветшалую рухлядь, которые вы называете общими авторитетами… Что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдержит удар, то годится; что разлетится вдребезги, то хлам; во всяком случае бей, налево и направо, от этого вреда не будет и не может быть»

Корней Чуковский в 1960-х годах запросил разрешение на выпуск библейских преданий, адаптированных для детей известными писателями и литераторами под своей редакцией. Проект разрешили с оговоркой: в книге не должны упоминаться Бог и евреи, поэтому для Бога придумали псевдоним «Волшебник Яхве». Несмотря на это, весь тираж книги «Вавилонская башня и другие древние легенды», выпущенной издательством «Детская литература» в 1968 году, был уничтожен, а заново напечатали книгу только в 1990 году.

для детей, детское словесное творчество. Его стараниями вышло первое советское собрание стихотворений Некрасова с научными комментариями «Некрасов как художник» (1922), сборник статей «Некрасов» (1926). А итогом многолетней исследовательской работы стала книга «Мастерство Некрасова» (1952), за которую в 1962 г. автор получает Ленинскую премию.

посвятил исследование Мой Уитмен), Р.Киплинга, О.Уайльда. Переводил М.Твена, Г.Честертона, О.Генри, А.К.Дойла, У.Шекспира, пересказал для детей «Робинзона Крузо», «Барона Мюнхаузена», многие библейские сюжеты и греческие мифы. Одновременно занимался теорией перевода. Чуковскому принадлежит целая серия книг о мастерстве перевода: «Принципы художественного перевода» (1919), «Искусство перевода» (1930, 1936), «Высокое искусство» (1941, 1968).

с присуждением Нобелевской премии; после этого крамольного визита к соседу по Переделкино его заставили писать унизительное объяснение.

1962 — почетное звание доктора литературы Оксфордского университета.

прожил долго - 87 лет.

Главной страстью Корнея Ивановича всю жизнь была литература. Он ее любил и изучал, он хлопотал за литераторов, помогал им, анализировал все, что писалось современниками, то есть служил литературе в самом высоком смысле этого слова.

даче в Переделкино, где писатель прожил большую часть жизни, ныне действует его музей.

отделения Союза писателей список тех, кого её отец просил не приглашать на похороны. Вероятно, поэтому не видно Арк. Васильева и других черносотенцев от литературы. Прощаться пришло очень мало москвичей: в газетах не было ни строки о предстоящей панихиде. Людей мало, но, как на похоронах Эренбурга, Паустовского, милиции — тьма. Кроме мундирных, множество «мальчиков» в штатском, с угрюмыми, презрительными физиономиями. Мальчики начали с того, что оцепили кресла в зале, не дают никому задержаться, присесть. Пришёл тяжело больной Шостакович. В вестибюле ему не позволили снять пальто. В зале запретили садиться в кресло. Дошло до скандала.
Гражданская панихида. Заикающийся С. Михалков произносит выспренние слова, которые никак не вяжутся с его равнодушной, какой-то даже наплевательской интонацией: «От Союза писателей СССР…», «От Союза писателей РСФСР…», «От издательства „Детская литература“…», «От Министерства просвещения и Академии педагогических наук…» Всё это произносится с глупой значительностью, с какой, вероятно, швейцары прошлого века во время разъезда гостей вызывали карету графа такого-то и князя такого-то. Да кого же мы хороним, наконец? Чиновного бонзу или жизнерадостного и насмешливого умницу Корнея? Отбарабанила свой «урок» А. Барто. Кассиль исполнил сложный словесный пируэт для того, чтобы слушатели поняли, насколько он лично был близок покойному. И только Л. Пантелеев, прервав блокаду официозности, неумело и горестно сказал несколько слов о гражданском лике Чуковского. Родственники Корнея Ивановича просили выступить Л. Кабо, но когда в переполненном помещении она присела к столу, чтобы набросать текст своего выступления, к ней подошёл генерал КГБ Ильин (в миру — секретарь по оргвопросам Московской писательской организации) и корректно, но твёрдо заявил ей, что выступать ей не позволит.