Презентация, доклад к уроку литературы М.Цветаева.

сидят. Или просто - рук Не разнимут двое. В каждом доме, друг, Есть окно такое. Не от свеч, от ламп темнота зажглась: От бессонных глаз! Крик разлук и встреч - Ты, окно в ночи! Может - сотни свеч, Может - три свечи... Нет и нет уму Моему покоя. И в моем дому Завелось такое. Помолись, дружок, за бессонный дом, За окно с огнем!
 

несозвучность;
Диллема – выбор, вариант;
Филистерство – пошлость, мещанство;
Фимиам – льстивое восхваление.
 

обучающихся с биографией Марины Цветаевой, рассказать о её нелёгкой судьбе.
Выделить основное направление её стихов.
Раскрыть своеобразие поэтического стиля Цветаевой

стихов «Вечерний альбом» вышел, когда ей было 18 лет.
Цветаева написала более 500 лирических стихотворений, 8 драм, 17 поэм (среди них поэма-сказка «Царь-девица», поэмы «Переулочки», «На красном коне», «Поэма Горы», «Поэма конца», «Перекоп»), великолепные прозаические произведения. Наиболее интересны те работы, в которых она серьёзно исследует поэзию Пушкина, Пастернака, Маяковского («Мой Пушкин», «Поэт и время», «Световой ливень», «Эпос и лирика современной России»).

историко-литературная проза (в том числе философско-критические этюды), большое количество писем, дневников, эссе.
Поэтесса никогда не была связана ни с одной литературной группировкой: «Литературных влияний не знаю, знаю человеческие».

всегда – одни…Они даны нам сразу все… они, подобно пламени факела, отродясь втиснуты в нашу грудь».
Романтическое ощущение единства жизни и творчества.
Самодостаточность, творческий индивидуализм и даже эгоцентризм. Они проявляются в ощущении собственной непохожести на других, обособленности своего бытия в мире иных – нетворческих – людей, в мире быта. Главное противостояние поэта и черни, творца и мещанина.
Противостояние поэта и всего остального мира проявляется в использовании излюбленного приема контраста.
Поэзия Цветаевой – это прежде все вызов миру.
Поэзия Цветаевой – романтическая.














«Стихи к Блоку»
Зверю – берлога, Страннику – дорога, Мертвому – дроги, Каждому свое. Женщине – лукавить, Царю – править, Мне – славить Имя твое.

Темы проникнуты настроениями одиночества, отъединённости от окружающих (отъединённость проистекала из нравственного максимализма: поэтесса требовала и от жизни, и от людей соответствия высоким идеалам). И в то же время стихи наполнены простой человеческой любовью к природе, стремлением к счастью. Цветаева всегда упорно оставалась вне всякой политики, но её неприятие революции, личные трагедии, эмигрантская жизнь, конечно же, нашли отражение в стихах.

Цветаевой отмечают:
Необычность ритмического строя. В её стихи надо вслушиваться, а не вчитываться. В них богатство звуков, что выражено построением одних и тех же соглас­ных звуков в разных словах, неоднократными повторами ключевого слова, звуковой перекличкой сходных по звучанию слов. Сила её стихов не в зрительных образах, а в завораживающем потоке всё время меняющихся ритмов.

Стремительный ритм рвёт плавное течение фразы, и в результате она дробится на отдельные смысловые куски — в тексте остаются только опорные фрагменты, а всё понятие опускается, вместо них — тире, пауза.
Афористичность. Формально все эти особенности проявляются в выходе фразы за рамки традиционной поэтической строфы и в многочисленных паузах-тире.

эмоционально-экспрессивные эпитеты («крово-серебряный, серебро-кровавый след двойной», «осиянные останки»)
Обращения и восклицания
Эллипсис (пропуск, умолчание)
Неповторимая поэтическая интонация (дробление строки, паузы, многочисленные тире, восклицательные вопросительные знаки, переносы слов на другую строку)
Цветовая символика: контрастные цвета, особенно любимые – серебро и огонь (горящая кисть рябины, золото волос, румянец).

период в жизни и творчестве поэтессы стал величайшим испытанием. Вот стихи этого времени, в них боль души поэта:
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно всё равно –
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь или казарма…

1934 г.

дворцы ледяные По мановенью жезла. Где потолки расписные, До потолков зеркала? Где клавесина аккорды, Темные шторы в цветах, Великолепные морды На вековых воротах, Кудри, склоненные к пяльцам, Взгляды портретов в упор... Странно постукивать пальцем О деревянный забор! Домики с знаком породы, С видом ее сторожей, Вас заменили уроды,- Грузные, в шесть этажей. Домовладельцы - их право! И погибаете вы, Томных прабабушек слава, Домики старой Москвы.

1911 -1912 гг.

лирический образ города;
в ритмическом плане стихотворение напоминает старинную танцевальную мелодию;
слова передают аромат давних времен: «вековые ворота», «деревянный забор», домики, где «потолки расписные» и «клавесина аккорды».

всей Москвой
Сколько хватит рук! - Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое
Невесомое!

В дивном граде сем,
В мирном граде сем,
Где и мертвой - мне
Будет радостно, -
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!

Ты постом говей,
Не сурьми бровей
И все сорок - чти -
Сороков церквей.
Исходи пешком - молодым шажком!-
Все привольное
Семихолмие.
Будет твой черед:
Тоже - дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Мне же вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние –
На Ваганькове.
31 марта 1916

громкое сердце!
Жарко целуй, любовь!
Ох, этот рев зверский!
Дерзкая -- ох -- кровь!
Мой рот разгарчив,
Даром, что свят -- вид.
Как золотой ларчик
Иверская горит.
Ты озорство прикончи,
Да засвети свечу,
Чтобы с тобой нонче
Не было -- как хочу.

31 марта 1916

Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.

Царю Петру и вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари, колокола.

Пока они гремят из синевы --
Неоспоримо первенство Москвы.

И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!
28 мая 1916

героини, и в ее мечтах. Гармония их взаимоотношений еще ничем не нарушена. Это представление о городе совпадает с представлениями о Родине.

меня: «Россия, родина моя!» Но и с калужского холма Мне открывалася она — Даль, тридевятая земля! Чужбина, родина моя! Даль, прирожденная, как боль, Настолько родина и столь — Рок, что повсюду, через всю Даль — всю ее с собой несу! Даль, отдалившая мне близь, Даль, говорящая: «Вернись Домой!» Со всех — до горних звезд — Меня снимающая мест! Недаром, голубей воды, Я далью обдавала лбы. Ты! Сей руки своей лишусь,— Хоть двух! Губами подпишусь На плахе: распрь моих земля — Гордыня, родина моя!


1931 г.

потому что родина стала чужбиной.

совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что - мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной – непременно -
В себя, в единоличье чувств. Камчатским медведем без льдины Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться - мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично - на каком Непонимаемой быть встречным!



(Читателем, газетных тонн Глотателем, доильцем сплетен...) Двадцатого столетья - он,
А я - до всякого столетья! Остолбеневши, как бревно, Оставшееся от аллеи,
Мне всe - равны, мне всe - равно,
И, может быть, всего равнее -
Роднее бывшее - всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты - как рукой сняло:
Душа, родившаяся - где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик Вдоль всей души, всей - поперек! Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, И все - равно, и все - едино.
Но если по дороге - куст
Встает, особенно -- рябина...

3 мая 1934

этому состоянию, сжился с ним. Оно уже не очень ранит - просто навсегда поселилось в душе. Какое-то безразличие... - и от этого особенно страшно. Словно ты во сне, с полуприкрытыми глазами, а губы монотонно, без выражения, как заклинание, шепчут:
Мне совершенно все равно - где совершенно одинокой...
Мне все равно, каких среди лиц - ощетиниваться пленным львом...
Где унижаться - мне едино.

для нее вне жизни. Предчувствие любви, ожидание её, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки – все эти состояния цветаевской героини запечатлены в любовной лирике в многочисленных нюансах.

Тема любви в лирике

родник; (Ты стал мне лучшею из книг, А их немало в старом доме!) Пусть я лишь стебель, в светлый миг Тобой, жалеющим, не смятый; (Ты для меня цветник богатый, Благоухающий цветник!) Пусть так. Но вот в полуистоме Ты над страничкою поник... Ты вспомнишь все... Ты сдержишь крик... - Пусть я лишь стих в твоем альбоме!

1901 - 1910

каждого мига. В стихотворении явно звучит желание героини остаться в памяти любимого человека:
Ты вспомнишь все... Ты сдержишь крик...
- Пусть я лишь стих в твоем альбоме!

плачешь, ты - дожди!)
И если гром у нас - на крышах, Дождь - в доме, ливень - сплошь - Так это ты письмо мне пишешь, Которого не шлешь.
Ты дробью голосов ручьевых Мозг бороздишь, как стих. (Вместительнейший из почтовых Ящиков - не вместит!)
Ты, лбом обозревая дали, Вдруг по хлебам - как цеп Серебряный... (Прервать нельзя ли? Дитя! Загубишь хлеб!)

30 июня 1923

всеобъемлющей. Истинное чувство живет не только в сокровенной глубине души, но и пронизывает собой весь окружающий мир. Явления мира в сознании лирической героини соединяются с образом любимого:
И если гром у нас - на крышах,
Дождь в доме, ливень - сплошь, -
Так это ты письмо мне пишешь,
Которого не шлешь . . .

бродят золотым вином — гроздья,
Это странствуют из дома в дом — звезды,
Это реки начинают путь — вспять!
И мне хочется к тебе на грудь — спать.

14 января 1917

тяготение сердец, поиск защиты и покоя, поиск тепла сравнивается со странствием звезд и деревьев.

сотни
Разъединяющих верст.

Я знаю, наш дар — неравен,
Мой голос впервые — тих.
Что вам, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!



На страшный полет крещу Вас:
Лети, молодой орел!
Ты солнце стерпел, не щурясь,
Юный ли взгляд мой тяжел?

Нежней и бесповоротней
Никто не глядел Вам вслед...
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих лет.

12 февраля 1916

силой, им могут быть подвластны расстояние и время.

«Расстояние: версты, мили...»
Строки стихотворения звучат как обвинение, поэт противостоит страшной стихии разрушения человеческих связей.

двум разным концам земли. Рас-стояние: версты, дали... Нас расклеили, распаяли, В две руки развели, распяв, И не знали, что это - сплав Вдохновений и сухожилий... Не рассорили - рассорили, Расслоили...
Стена да ров. Расселили нас, как орлов-
Заговорщиков: версты, дали... Не расстроили - растеряли. По трущобам земных широт Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который – март?!
Разбили нас – как колоду карт!



24 марта 1925

волшебному дому», и др. стихи из книги «Волшебный фонарь»;
Образ матери, тема детства: «Наша зала», «Прости» волшебному дому», и др. стихи из книги «Волшебный фонарь»;
Стихи о поэтах и поэзии: Сборник «Стихи Блоку», «Стихи к Пушкину», «Моим стихам, написанным так рано...» и др.

многом определили свойства натуры Цветаевой. Понятие «дом» означало для нее особый уклад жизни. Ее лирическая героиня воспринимает дом как живое существо, преданное и понимающее. Именно об этом говорится в стихотворении «Наша зала», вошедшем в сборник «Вечерний альбом». «Зала» - действующее лицо цветаевской лирики. Если в стихотворении «В зале» это хранительница детских тайн, свидетельница «сражений», то теперь зала - наперсница, любящая и ласковая советчица героини, уже повзрослевшей, уже изведавшей первые сомнения и разочарования. Автор сравнивает ее с заботливой няней:

Мне тихонько шепнула вечерняя зала
Укоряющим тоном, как няня любовно: -
Почему ты по дому скитаешься, словно
Только утром приехав с вокзала?

единственное движенье губ, Имя твое - пять букв. Мячик, пойманный на лету, Серебряный бубенец во рту,
Камень, кинутый в тихий пруд, Всхлипнет так, как тебя зовут. В легком щелканье ночных копыт Громкое имя твое гремит. И назовет его нам в висок Звонко щелкающий курок.
Имя твое - ах, нельзя! - Имя твое - поцелуй в глаза, В нежную стужу недвижных век, Имя твое - поцелуй в снег. Ключевой, ледяной, голубой глоток... С именем твоим - сон глубок.

15 апреля 1916

погребенья

Пушкиных. В непредуказанный срок,
В предотвращение смуты.
Не увозить под (великий!) шумок
По воровскому маршруту —

Не обрекать на последний мрак,
Полную глухонемость
Тела, обкарнанного и так
Ножницами — в поэмах.
19 июля 1933

мантия.

Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод – в весельи, зной –
В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь – озноб,
И завершится – чем она?
Облачный – темен – лоб
Юного демона.


Каждого из земных
Вам заиграть – безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.

В утренний сонный час,
Кажется, четверть пятого, -
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.



11 февраля 1915

и сверкаю! Мне дело - измена, мне имя - Марина, Я - бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти - Тем гроб и надгробные плиты... - В купели морской крещена - и в полете Своем - непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробьется мое своеволье. Меня - видишь кудри беспутные эти? - Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной - воскресаю! Да здравствует пена - веселая пена - Высокая пена морская!
23 мая 1920

«Реквием» наизусть
На выбор