Презентация, доклад на тему Исследовательская работа в виде презентации на тему Есть и в моем страдальческом застое... (особенности функционирования устаревшей лексики в лирике Ф.И.Тютчева)

лирике Ф.И. Тютчева)

Автор:
ученица 11 класса Маклева Светлана
МБОУ «Первомайская сош» филиал в с. Иловай –Рождественское
Руководитель: Зеленева Е.Н. учитель русского языка и литературы

великого русского поэта Ф.И. Тютчева очень велик, чувствуется недостаточная изученность вопросов, связанных с особенностями его лирики, в частности, этот пробел ощущается при рассмотрении стилистической роли устаревшей лексики, которую очень часто использовал Тютчев в своих произведениях и которой всегда уделял внимание, вкладывая в неё большую смысловую нагрузку. В последнее десятилетие философская глубина тютчевских весьма актуальна.

Таким образом, недостаточная изученность этой проблемы обусловливает новизну данной работы.

Объектом рассмотрения явились архаизмы и историзмы в стихотворных произведениях Ф.И. Тютчева.

Предметом изучения стали стилистические функции устаревшей лексики, а также их роль в раскрытии идейного содержания того или иного стихотворения.

лирике Ф.И.Тютчева?

архаизмов и историзмов в анализируемых поэтических текстах.

соответствии с ними устаревшую лексику, встречающуюся в стихотворениях Ф.И. Тютчева;
объяснить с какими различными стилистическими целями в лирике Тютчева используются архаизмы и историзмы.

содержания произведений и выполняют самые различные задачи.

Тютчев лексические архаизмы для характеристики деятелей науки и искусства?
Встречаемся ли мы с лексическими архаизмами при анализе любовной лирики?
Использует ли автор торжественно-устаревшую лексику в философской лирике?
Служат ли лексические архаизмы для создания иронии в произведениях?
Выполняют ли лексико-словообразовательные архаизмы функцию воссоздания исторического колорита эпохи?

1 года.
Распределение учащихся на творческие группы
Знакомство с произведениями Ф.И.Тютчева
Анализ стиля стихотворений поэта творческими группами
Классификация и разграничение устаревших слов, встречающихся в произведениях поэта.
Объяснение стилистических целей использования архаизмов и историзмов в лирике Тютчева
Распределение историзмов на разные тематические группы
Подведение итогов.

слов (историзмов и архаизмов) в лирике Тютчева, проанализировав их стилистические функции, мы существенно дополнили в течение текущего года нашу работу новыми теоретическими и практическими выкладками. В результате чего пришли к следующим выводам:
Тютчев в своих произведениях использует в основном архаизмы, преимущественно собственно лексические. Удельный вес историзмов гораздо меньше (примерно 20 % от общего числа устаревших слов). Это объясняется прежде всего тем, что функции историзмов гораздо уже, чем функции архаизмов, которые помимо воссоздания исторического колорита эпохи выполняют самые различные задачи.
Исследуя язык стихотворений Тютчева, анализируя стилистические функции устаревших слов, можно сделать вывод, что этот пласт лексики играет большую роль в раскрытии идейного содержания произведений, способствует воссозданию колорита эпохи, торжественности слога и является средством сатирического обличения действительности.
Тяготение Тютчева к архаизированному языку, к высокой стилистике и ораторской, декламационной речи, создает приподнятость, торжественность стиля, столь характерного для поэтики классицизма ХУIII века: од, псалмов, героических поэм.

слово / Э. А. Вартанян. — М.: Просвещение, 1987. 2. Виноградов, В. В. О языке художественной литературы / В. В. Виноградов. — М.: Издательство художественной литературы, 1959. 3. Гинзбург, Л. Я О лирике / л. я. Гинзбург. — л., 1974. 4. Григорьева, А. Д. Слово в поэзии Тютчева / А. Д. Григорьева. М., 1980. 5. Даль, В. И. Энциклопедия русского слова / В. И. даль. — М.: Эксмо, 2002. 6. Калинин, А. В. Лексика русского языка / А. В. Калинин. — М.: Изд-во Московского университета, 1971. 7. Качурин, М Г. Изучение языка писателей / М. Г. Качурин. — М.: Учебно-педагогическое издательство, 1961. 8. Кодухов, В. И. Общее языкознание / В. И. Кодухов. — М.: Высшая школа, 1974. 9. Кожинов, В. Тютчев / В. Кожинов. — М.: Молодая гвардия, 1988. 10. Крестинская, Т. П. Как пользоваться словами / Т. П. Крестинская. — Л.: Просвещение, 1968. 11. Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1990. 12. Молочко, Г. А. Лексика и фразеология русского языка / Г. А. Молочко. — Минск: Народная асвета, 1974.
13. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка /
С. И. Ожегов. -М.: АЗЪ, 1996. 14. Попов, Р. Н. Современный русский язык / Р. Н. Попов. — М.: Просвещение, 1986. 15. Самарин, Ю. Ф. Из воспоминаний: кн. 2 / Ю. Ф. Самарин.—М., 1933. 16. Тютчев, Ф. И. Собрание сочинений: в 2 т. — Т. 1/Ф. И. Тютчев. — М.: Художественная литература, 1990. 17. Ушаков, Д. Н. Толковый словарь русского языка / д. Н. Ушаков. — М.: Астрель; АСТ, 2000. 18. Фет, А. А. Несколько слов о стихотворениях Ф.И. Тютчева /А. А. Фет.—М., 1854. 19. Чагин, Г. В. Ф. И. Тютчев / Г. В. Чагин. — М.: Просвещение, 1990. 20. Шанский, Н. М Лексикология современного русского языка 1 Н. М. Шанский. — М.: Просвещение, 1972. 21. Энциклопедически словарь русской литературы. – М.: Дрофа, 1998
22. Энциклопедия для детей. Т. IХ. Русская литература. От былин и летописей до классики ХIХ века. — М.: Аванта+, 1999.

придают речи торжественное, «высокое» звучание, которое уподобляет данное стихотворное произведение оде. С этой целью в основном используются архаизмы старославянского происхождения:
Ужель тогда челнок свой многомощный Восторженный цветами не увьет... («Неверные преодолев пучины...» , 1820)
И вседробящею струей, Как пламень божий, ниспадали На чела бледные царей... (К оде Пушкина «Вольность», 1820) И только смертного зениц Ты, ангел слез, дотронешься крылами...
(Слезы, 1823)
Собственно лексические архаизмы широко употребляются автором для создания ореола величия при описаниикакого-либо исторического деятеля, оказавшего влияние на судьбу человека и ход истории:
Давно ль умолк Перун его побед,
И гул от них стоит доселе в мире... (Могила Наполеона, 1828) Года прошли, — и вот из ссылки тесной На родину вернувшийся мертвец,
На берегах реки, тебе любезной,
Тревожный дух, почил ты, наконец... (Наполеон, 1850) Днесь подвиги вам предстоят иные: Отстойте мысль ее, спасите дух... (Князю Горчакову, 1864)

архаизмы, которые Тютчев употребляет для характеристики деятелей науки и искусства:
Великой матерью любимой, Стократ завидней твой удел: Не раз под оболочкой зримой Ты самое ее узрел...
(А. А. Фету, 1862)
Да, велико его значенье —
Он, верный Русскому уму,
Завоевал нам Просвещенье,
Не нас поработил ему... (Памяти М В. Ломоносова, 1865)
Умевший не сгибая выи Пред обаянием венца, Царю быть другом до конца И верноподданным России... (На юбилее Н. М Карамзина, 1866)

различными видами собственно лексических архаизмов мы встречаемся при анализе любовной лирики. Описывая внешние данные лирической героини, ее глаза, волосы, лицо, взгляд, автор следует во многих ранних стихотворениях романтической традиции, которая требовала высокого слога для воссоздания облика возлюбленной:
Твой милый взор, невинной страсти полный,
Златой рассвет небесных чувств твоих... (К Н. («‘Твой милый взор невинной страсти полный»...), 1824)
Уста с улыбкою приветной, Румянец девственных ланит И взор твой светлый, искрометный —
Все к наслаждению манит... (К*** («Уста с улыбкою приветной..»), 1833)
Дева, дева, что волнует Дымку персей молодых? Что мутится, что тоскует Влажный блеск очей твоих... («В душном воздуха молчанье...», 1836)

любовного чувства постоянно подчеркивается Тютчевым нагнетанием большого количества собственно лексических архаизмов старославянского происхождения:
Но есть сильней очарованья: Глаза потупленные ниц, В минуты страстного лобзанья, И сквозь опущенных ресниц Угрюмый, тусклый огнь желанья. («Люблю глаза твои, мой друг...» , 1836)
Год не прошел — спроси и сведай, Что уцелело от нея... («О, как убийственно мы любим...», 1851)
Перед любовию твоею Мне больно вспомнить о себе — Стою, молчу, благоговею И поклоняюся тебе... («Не раз ты слышала признанье. ..», 1851)

Тютчев — это поэт-философ. Натурфилософия пронизывает буквально каждое его стихотворение. Мотивы темного хаоса и светлого космоса доминируют в творчестве поэта над всеми остальными. Затрагивая сложные вопросы бытия, Тютчев использует опять же торжественную устаревшую лексику:
Есть некий час в ночи всемирного молчанья, И в оный час явлений и чудес Живая колесница мирозданья Открыто катится в святилище небес...

(Видение, 1829) Душа хотела б быть звездой,
Но не тогда, как с неба полуночи
Сии светила, как живые очи,
Глядят на сонный мир земной... («Душа хотела б быть звездой..», 1836)
День — сей блистательный покров —
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов...
(«День и ночь», 1839)
Восхищенный земным бытием поэт описывает природу, гармонию, разлитую в ней, прибегая к высокопарным эпитетам, метафорам, сравнениям, в состав которых обязательно входят собственно лексические архаизмы:
Но Восток лишь заалеет, Чарам гибельным конец —
Первый в небе просветлеет Брата старшего вене ц... (Альпы, 1830) По равнине вод лазурной Шли мы верною стезей —
Огнедышащий и бурный Уносил нас змей морской... («По равнине вод лазурной.. .» , 1849) Как под незримою пятой Лесные гнутся исполины...
(«Как весел грохот летних бурь...», 1851)

лирике Тютчева играют значительную роль и собственно лексические архаизмы, воссоздающие атмосферу, колорит отдельной эпохи, как русской, так и зарубежной истории:
Дож Венеции свободной Среды лазоревых зыбей, Как жених порфирородный, Достославно, всенародно Обручался ежегодно С Адриатикой своей...
(Венеция, 1850)
Чудный перстень воеводы
Их вязал и чаровал...
(Венеция, 1850) Тут вероломный кесарь, и князей
Имперских и духовных сонм верховный... (Гус на костре, 1870)
Лексико-словообразовательные архаизмы выполняют функции воссоздания исторического колорита эпохи, подчеркивают суровость, непреклонность, мужество защитников отечества, воинов, защищавших русскую землю от врагов:
Я вспомнил о былом печальной сей земли
Кровавую и мрачную ту пору,
Когда сыны ее, простертые в пыли,
Лобзали рыцарскую шпору... («Через ливонские я проезжал поля...», 1830)
Поэт использует как заимствованные, так и исконно русские устаревшие слова.

Большая группа собственно лексических архаизмов служит Тютчеву для создания иронии, направленной против того или иного исторического деятеля, собрата по перу или какого-либо известного современника. Устаревшие слова помогают высмеивать пороки определенного человека или общества в целом. Возникают парадоксальные ситуации: высокий стиль (архаизмы) соседствует с обличительными интонациями, что способствует возникновению сатирического эффекта:
И как же мог бы без измены, Высокодоблестный досель, В академические стены, В заветную их цитадель Казною русской содержимый Для этих славных оборон, Вас, вас впустить — непобедимый Немецкий храбрый гарнизон... (А. Ф. Гильфердингу, 1869)
В каком теперь служу я чине,
Того не ведаю сама... («Когда-то я была майором...», 1861) И даже он — ваш дядя достославный —
Хоть всю Европу переспорить мог... («Велели вы — хоть, может быть, и в шутку...» , 1865)
Лексико-словообразовательные архаизмы служат и для усиления иронического звучания стихотворения. Это может быть добрая ирония, если речь идет о симпатичном автору лице или какой-либо особе женского пола:
Хотелось бы собрать пригоршню дней,
Чтоб сплесть еще венок Для именинницы моей... («Вот свежие тебе цвет. . .», 1873);
или ирония, доведенная до сарказма, если поэт выражать свои политические, эстетические антипатии:
К вам пишу, с одра привстав, И привет мой хромоногой Окрылит пусть телеграф... («Бедный Лазарь, Ир убогой. . .» , 1865)

Довольно часто в тютчевских стихотворениях мы встречаем лексико-словообразовательные архаизмы, которые в основном служат также для усиления торжественности стиля, причем, в своей массе подобные устаревшие слова представляют собой либо усеченные формы союзов (иль) или частиц (ужель):
Ужель тогда челнок свой многомощный Восторженный цветами не увьет... («Неверные преодолев пучины...» , 1820)
И вот, уже века два тому иль боле, Волшебною мечтой ограждена, В своей цветущей опочив юдоле, На волю неба предалась она... Итальянская VILLA, 1837)
либо изменения в структуре слова связаны с окончаниями: вместо привычных современных мягких флексий, используются устаревшие твердые, нулевые (крыльев — крыл, сыновьям крыльями крылами, сыновья — сыны, хромоногий — хромоногой):
Творенью пир дает природа,
Свиданья пир дает сынам...
(Весна, 1821)
И только смертного зениц Ты, ангел слез, дотронешься крылами...
(Слезы, 1823)
Что за отчаянные крики,
И гам, и трепетанье крыл.
(В деревне, 1869)
Кроме указанных выше лексико-словообразовательных архаизмов встречаются также такие формы, как местоимения ея, усеченная форма частицы более —боле и окончания существительных в творительном падеже -ию вместо (-у) в современном языке:
Перед любовию твоею Мне больно вспомнить о себе Стою, молчу, благоговею И поклоняюся тебе... («Не раз ты слышала признанье...», 1851) Пустеет воздух, птиц не слышно боле, Но далеко еще до первых зимних бурь... («Есть в осени первоначальной...», 1857) Примите же из рук ея То, что и вашим прежде было... (Чехам от московских славян, 1869)

В лирике Тютчева очень часто используются лексико-фонетические архаизмы, функции которых аналогичны функциям ранее рассмотренных видов устаревших слов. Пожалуй, только иронический эффект не создается этой группой архаизмов. Что же касается воссоздания речевого колорита эпохи и торжественности стиля, то в этих случаях лексико-фонетические архаизмы используются поэтом очень активно. Эта группа устаревших слов встречается и в философской лирике:
Не гул молвы прошел в народе, Весть родилась не в нашем роде —
То древний глас, то свыше глас: «Четвертый век уж на исходе, —
Свершится он — и грянет час!»...
(Пророчество, 1850)
Кончен пир, умолкли хоры,
Опорожнены амфоры,
Опрокинуты корзины, Не допиты в кубках вина, На главах венки измяты, — Лишь курятся ароматы В опустевшей светлой зазе... («Кончен пир, умолкли хоры...», 1850) Уж третий год беснуются языки, Вот и весна — и с каждою весной, Как в стае диких птиц перед грозой, Трёвожней шум, разноголосней крики... («Уж третий год беснуются языки.. .» , 1850)
и в любовной, сентиментальной лирике:
Обеих вас я видел вместе И всю тебя узнал я в ней... Та ж взоров тихость, нежность гласа, Та ж прелесть утреннего часа, Что веяла с главы твоей...
(Двум сестрам, 1830)
Но есть сильней очарованье: Глаза потупленные ниц, В минуты страстного лобзанья, И сквозь опущенных ресниц Угрюмый, тусклый огнь желанья... («Люблю глаза твои, мой друг...» , 1836)

девушка вскормила От первых перышек, с гнезда, Взлелеяла ее, взрастила И не жалела, не щадила для ней ни ласки, ни труда... («Не даром милосердным богом...», 1851);
и в пейзажных стихотворениях:
И с главы большого брата На меньших бежит струя,
И блестит в венцах из злата
Вся воскресшая семья... (Альпы, 1830) И при звездах из тьмы ночной,
Как отблеск славного былого,
Выходит купол золотой... («Осенней позднею порой...», 1858) О чем ты воешь, ветр ночной? О чем так сетуешь безумно... («О чем ты воешь, ветр ночной...» 1836)

воссоздания исторического колорита определенной эпохи Тютчев активно использует еще одну разновидность устаревших слов — историзмы, которые можно распределить по нескольким тематическим группам:
• названия географических объектов и национальностей:
Когда из Золотой Орды
В Москву баскаков насылали...
• названия старинной одежды:
(«Во дни напастей и беды.. .», 1873)
И вы мне в будущем сулили Блеск генеральских эполет... («Когда-то я была майором..» , 1861)
• названия единиц измерения:
Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать —
В Россию можно только верить... («Умом Россию не понять.. .», 1866)
• названия оружия и военных сооружений:
То, что Олеговы дружины Ходили добывать мечом,
То, что орел Екатерины Уж прикрывал своим крылом... («Нет, карлик мой! трус беспримерный».. . , 1850) Ложь воплотилася в булат, Каким-то божьим попущеньем Не целый мир, но целый ад Тебе грозит Ниспроверженьем... («Теперь тебе не до стихов...» , 1854)

Так пусть же бешеным напором Теснят вас немцы и прижмут К ее бойницам и затворам, — Посмотрим, что они возьмут... (Славянам, 1867)
названия титулов и сословий:
Чудный перстень воевод
Их вязал и чаровал...
(Венеция, 1850)
Тут и гнетомый люд, и люд гнетущий,
Ложь и насилье, рыцарство и клир... (Гус на костре, 1870) Тут вероломный кесарь, и князей Имперских и духовных сонм верховный... (Гус на костре, 1870)
названия религиозных праздников, языческих богов и обрядов:
Давно ль умолк Перун его побед, И гул от них стоит доселе в мире... (Могила Наполеона, 1828) Небывалое доселе Понял вещий наш народ, И Дагмарина неделя Перейдет из рода в род... («Небо бледно-голубое.. .» , 1866)
Великий день Карамзина Мы, поминая братской тризной, Что скажем здесь перед отчизной, На что б откликнулась она... (На юбилее Н. М Карамзина, 1866)
названия предметов быта:
И никогда таким вином, как ныне,
Ваш славный кубок венчан не бывал.
Давайте ж, князь, подымем в честь богине
Ваш полный, пенистый фиал... (На юбилее князя Вяземского ‚1861)
Благодаря употреблению историзмов описываемая эпоха воскресает перед нашими глазами во всех деталях очень рельефно и наглядно.