Презентация, доклад по истории на тему Судьбы детей во Второй мировой войне

ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ
ГИМНАЗИИ № 23 ГОРОДА
КРАСНОДАРА

потерял 50 миллионов человеческих жизней – убитыми в боях, казненными, замученными в фашистской неволе. Светлой памяти погибших, взрослых и детей, посвящается.

гранита;
Потухшими листьями ветер играет
И снегом сыпучим венки засыпает,
Но словно огонь у подножья гвоздика
Никто не забыт и ничто не забыто!

ВАМ, НЕ ЗНАВШИМ ЕЕ
УЖАСОВ…
ВАМ, ПРИНЯВШИМ МИР ИЗ РУК
ДЕДОВ-ПОБЕДИТЕЛЕЙ…
Я РАССКАЖУ О ДЕТЯХ ВОЙНЫ.

нежность и ласку матери, силу крепких
отцовских рук, счастливые семейные
праздники, беззаботные игры
с друзьями… Но есть целое поколение
людей, которое предпочитает без
нужды не вспоминать о том, что было
с ними в детстве. Это дети войны. Это
дети, у которых война украла детство
и навсегда ранила их души…

дымным воздух
горек.
Под зноем и в пыли проселочной дорогой
Мы наугад брели, неся свой скарб убогий.
И, вперясь в небеса, скрывал я, шедший
рядом,
Голодные глаза от маминого взгляда.
Пока нас не сожгли, пока нас не убили, -
Друг друга, как могли, жалели и щадили.

тысяч страниц летописи о минувшей войне эта до сих пор остается незаполненной. Мы так мало знаем о судьбах маленьких ленинградцев, погибших и живых, прошедших все круги ада в стиснутом огненным кольцом городе.

Людмилы Тимофеевны Козенкиной (Люда Дмитриева): «Не могу спокойно вспоминать о своем детстве. Пишу это письмо, а слезы застилают глаза, не вижу строчек. Я родилась в Ленинграде в 1929 году. Мама работала курьером в Доме культуры имени Ленина. В семье жили дружно, радовались каждому дню. Однажды она прибежала домой встревоженная, прижала меня к себе и зарыдала. Мне было 12 лет, я мало понимала, что такое война. Помню, как мы с мамой ходили в булочную и часами выстаивали огромные очереди, чтобы получить маленький брусочек хлеба – 125 блокадных граммов.

комнате был такой холод, что на стенах блестел иней. Чтобы обогреть маму, я помогла ей перейти в кухню и уложила на плиту, которую стала понемножку протапливать старыми газетами, книгами, лишним бельем, потом сломала и сожгла стулья, а затем в печь полетели мои школьные тетрадки и учебники. За хлебом я теперь ходила одна. Улицы были пустынны, изредка встречались люди, тянущие сани с завернутым в простыню покойником. Моя мама умерла 22 февраля 1942 года, не помогла ей моя забота. А я попала в детский дом Смоленского района города Ленинграда».

Отец ушел в ополчение и в первые же дни погиб. Нас у матери было трое: я, брат и сестренка. Мне было 6 лет, и я была старшей. В памяти осталось: пустая квартира (деревянную мебель сожгли), ужасающий вой сирены, грохот бомбежки и голод. Мама варила нам лепешки из столярного клея и горчицы, которую сначала долго вымачивала, чтобы она потеряла горечь. Но вскоре не стало и этого. Первой от голода умерла младшая сестренка, потом не смогла вставать мама, мы с братом какое-то время еще держались.

и заявили, что забирают меня с братом.
Мы заплакали, прижались к маме, а она вдруг тоже сказала чтобы мы шли с тетями, потому что они дадут нам покушать. В тот день, превозмогая слабость, мама поднялась с постели и помогла женщинам собрать нас. Помню, что она сама зашила в подкладку пальтишек наши документы, потом проводила нас до двери, обняла, поцеловала… И больше мы с братом никогда ее не видели.

Ленинграда были эвакуированы через Ладогу в Краснодарский край. Дети размещались в глубинных станицах края: Лабинской, Родниковской, Попутной, Березанской, Удобной, Передовой. Вот как рассказывает о приезде на Кубань одна из бывших воспитанниц Отрадненского детдома Эльга Бертина: «В Армавир мы приехали 28 апреля 1942 года. На следующий день была баня, нам дали немного отдохнуть, а после обеда повезли в Отрадную. Вечером мы подъехали к столовой. Встречать нас пришло очень много людей, и когда детей снимали с машин, каждый старался сунуть что-нибудь вкусненькое в протянутые ручонки. В столовой уже были накрыты столы.

на них: суп с курицей, белый-белый хлеб и компот. В тот день нам дали наесться досыта. Разместили нас в школе. Нас было почти 100 человек, сто истощенных, больных, обессиленных детей. Было сделано все, чтобы мы хорошо питались, но продуктов все равно не хватало. И тогда детям-блокадникам стали помогать местные жители. У нашего повара Нины Романовны была сестра Полина Романовна Майстренко. У тети Поли было двое своих сыновей, но она каждый день приходила к нам и брала с собой в семью 2-3 слабеньких, болезненных детей, чтобы подкормить их, помочь окрепнуть. И я во многом обязана жизнью этой доброй и сердечной женщине.

стали проходить наши отступающие части, а вслед за ними уверенно, чувствуя себя господами, входили немцы. Дети, предчувствуя беду, плакали. Директору Анастасии Ефимовне Волковой удалось связаться с местным населением и в первые дни оккупации в детдом стали потихоньку приходить жители из станиц и хуторов и забирать детей в семьи. Многие ребята, однако, остались в детском доме. Мне до сих пор не понятно, откуда воспитатели брали продукты, чтобы прокормить нас. Все мы благодарны этим мужественным людям за то, что выжили в то страшное время. Низкий поклон им».

1942 по зиму 1943 года описывает в своих воспоминаниях Евгения Максимовна Хамидулина: «В ту осень 1 сентября не стало для нас праздником, потому что пока в станице были оккупанты, никто не учился. В школьном дворе не слышно было веселых ребячьих голосов, там стояли теперь большие немецкие военные машины, а солдаты, которые на них приезжали, вели себя развязно и нагло, всем своим видом давая нам понять, что теперь хозяева здесь они.

ворвались в здание детдома и стали выгонять детей и сотрудников на улицу. Во дворе нас построили в шеренгу и один офицер стал ходить вдоль строя и выталкивать из него некоторых детей. Потом он подошел к воспитателям и вытащил из строя одну из наших воспитательниц и ее маленькую дочь. В этот день из нашего детдома увезли 13 человек. Мы сразу ничего не поняли, но потом нам объяснили воспитатели, что немцы отобрали среди нас детей еврейской национальности и что всех их расстреляли за станицей.

забирали для себя все дрова, поэтому в комнатах детей был ужасный холод. Многие дети заболели. Мы забыли даже о том, что приближается Новый год. Об этом напомнили немцы. Однажды они привезли елку и установили ее в зале. Сначала они пьяными голосами сами горланили там песни, а затем согнали туда и нас и стали заставлять петь по-немецки. Под звуки губной гармошки мы нестройно бормотали какие-то малопонятные слова. У нас ничего не получалось, но это не смущало гитлеровцев, наоборот, приводило их в неописуемый восторг. Немцы заставляли нас повторять одно и то же, громко хохотали, больно тыча в нас пальцами».

октябре 1942 года я стал невольным свидетелем страшных событий, разыгравшихся на берегу реки Уруп, в районе ГЭС. Нас, несколько пацанов, послали собирать хворост для топки печей. Вдруг мы услышали какой-то треск, а затем душераздирающие
крики людей, плач, проклятья и снова тот же треск. Было страшно, но любопытство пересилило, мы спрятались в кустах на косогоре и издалека видели все происходящее.
На дороге стояло несколько крытых брезентом машин- «студебекеров». Полицаи вызывали по 4 человека, заставляли раздеваться, ставили на край рва, а несколько фашистов расстреливали людей из автоматов. Убивали всех подряд. Мы с ужасом наблюдали, как к месту расстрела шли несколько женщин. Одна из них несла на руках одного малыша, а другого, чуть постарше, вела за руку. Их не пожалели и тоже расстреляли. Пообедав, автоматчики подошли ко рву и стали стрелять по лежащим там людям. Наверно, кто-то шевелился, и они их добивали.

РАССТРЕЛ МИРНЫХ ЖИТЕЛЕЙ

расстрелянных иль заживо
Перемешанных с сырой землей?

Не сыскать песчинки, не пропитанной
Кровью жертв безвинных, не сыскать…
Бойне, до сих пор нигде не виданной,
Злодеяньям – ждать расплаты. Ждать!

расстрелом на ГЭС. Несколько раненых все же выбрались из рва и спаслись. Одной из таких раненых девочек не повезло. Она под утро приползла в поселок Садовый, но оказалась у дома полицая. Ее снова схватили и расстреляли со следующей группой. После казни, ночью, из рва вылез раненый мальчик. К утру он дошел до крайних хат, что стояли на берегу Урупа и упал у плетня, потеряв сознание. Там и нашли его хозяева, вышедшие утром за водой. Они сразу поняли, откуда пришел этот испачканный в грязи и в крови ребенок. После перенесенного стресса у мальчика случилось тихое помешательство: он боялся всего и всех, даже при громком разговоре на него находил панический страх, он забивался в дальний темный угол и, дрожа всем телом, тихо рыдал. Свое имя он с трудом вспомнил через несколько дней, звали его Адамом. Пока немцы стояли в станице, мальчика прятали от посторонних глаз. А после освобождения станицы его пристроили в станичную пекарню, где он выполнял посильную несложную работу, помогая пекарям, и тем кормился. В 50-х годах у него нашлись родственники на Украине. Они приехали в Отрадную и забрали Абрама к себе. Дальнейшей его судьбы никто не знает.

весной 1943 года, после того как фашистов выбили с Кавказа, жители станицы Отрадной и по-сёлка Садового смогли перезахоронить тела по-гибших в братскую моги-лу. Там насчитали более 500 трупов. Эта цифра и стоит на памятнике, кото-рый возведен над этим захоронением. На стеле написано: «Здесь похоро-нены 500 советских граж-дан, убитых фашистскими палачами в октябре 1942 года»

августа 1942 года по 12 февраля 1943 года мученической смертью погибло тринадцать тысяч жителей города.
До начала войны в Новороссийске жило
восемьдесят тысяч человек. К июлю 1943 года осталось пять тысяч трудоспособных, оставленных гестаповцами для выполнения оборонных работ. Остальные умерли от голода, пыток, расстреляны, угнаны на каторжные работы в специально организованные лагеря.

в немецко-фашистское
рабство в Германию были насильственно
угнаны 130 521 человек, в том числе 81 089
женщин и 38 022 ребенка до 16 лет. В
немецкое рабство людей везли на открытых
железнодорожных платформах для скота,
несмотря на дожди, снег и леденящий
ветер. Люди погибали от холода, голода и
болезней, а также от жестоких побоев, так и
не доехав до Германии.

систему массового
уничтожения людей на захваченных террито-
риях. Международному военному трибуналу
были представлены документы о малолетних
узниках Освенцима. Только за 47 дней – с 1
декабря 1944 года по 15 января 1945 года – в
лагере обработано и приготовлено к отправ-
ке в Германию 99 922 комплекта детского платья и белья. Это значит, что почти сто тысяч детей было умерщвлено за полтора месяца.

души все земные муки
И судьбы к Богу понесут,
Безудержно, неумолимо
В пустой освенцимский музей,
Восстав из пепла и из дыма,
Проникнут тени от теней.
Окажутся в бараках снова,
Как будто время не текло,
И как от жара неземного
Витрин расплавится стекло.
И тени разберут все вещи,
Которым там, в сороковых
Годах, завещано зловеще
Жить было вечно вместо них.

Послышится ботинок шорох,
Протезов скрип, вдруг звякнет таз
О банки ржавые, в которых
Был сперт людей душивший газ.
Свирепым голодом раздеты,
Сдержать не в состояньи слез,
На ощупь женские скелеты
Найдут клоки своих волос.
Безудержно, неумолимо,
Земли покинув черствый струп,
Они опять как клубы дыма,
Взовьются из потухших труб.
И растворятся в небе чистом
Уже, наверно, навсегда…
Да будет страшно слыть фашистом
Вплоть до последнего суда.

от 8 до 15 лет. Дети выглядели страшно из-
нуренными, большинство из них были боль-
ны туберкулезом и дистрофией. Сами дети
рассказывали, что их заставляли возить тя-
желые повозки с различным грузом, но чаще
всего они возили трупы умерших к специаль-
ному блоку, откуда их затем забирали в кре-
маторий. Работали с четырех утра и до вече-
ра. За непослушание детей обливали холод-
ной водой, держали на морозе, били палками.

прибывали женщины с детьми от 5 до 12 лет, их сразу же вместе отправляли в крематорий. У беременных женщин вызывали преждевременные роды, а родившихся детей уничтожали. Дети Беларуси, Украины, России, Молдовы, государств Прибалтики, Болгарии, Польши, Словакии, Югославии, Чехии, других государств Европы оказались во власти фашистских палачей. Число убитых и замученных детей только в оккупированных областях СССР превысило миллион. Более миллиона детей и подростков, из них около семисот тысяч россиян, было угнано в концлагеря и обречено на рабство и смерть.

лагерь был известен применением особенно зверских методов уничтожения людей. Его комендант Вильгауз, развлекаясь, стрелял в заключенных из автомата с балкона своей канцелярии. Потом передавал автомат жене, и она тоже стреляла. Бывало, чтобы доставить удовольствие дочери, Вильгауз заставлял подбрасывать в воздух детей до четырех лет и давал очередь по ним. Дочь аплодировала и кричала: «Папа, еще! Папа, еще!». И папа убивал снова и снова.
В 1943 году в день рождения Гитлера Вильгауз отчитал из числа заключенных 54 человека (столько лет исполнилось фюреру) и лично расстрелял их.

след в истории человечества. В ее орбиту было втянуто 61 государство с население в 1 млрд. 700 млн. человек. Народы бывшего СССР помнят о миллионах жертв фашизма, который угрожал самому существованию человечества. В развязанной нацистами Второй мировой войне погибло более 50 миллионов человек. По вине фашистов советский народ потерял 27 миллионов своих сыновей и дочерей.

была создана Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Комиссией было составлено около 4 миллионов актов о материальном ущербе, 54 тысячи актов и более 250 тысяч протоколов опрос свидетелей кровавых злодеяний фашистов. Эти материалы были представлены в качестве обвинительных документов прокуратуры СССР на Нюрнбергском процессе, который проходил с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года.

прогрессивное человечество торжественно отпразднует День Победы над немецко-фашистской Германией. По всем городам России и в нашей столице – Москве пройдут чествования ветеранов Великой Отечественной войны, возложение венков и праздничные салюты.
И мы возложим цветы и зажжем поминальные свечи, склонив скорбно головы, в память о всех погибших!

и со всеми:
вы погибли, но вы не мертвы.
Эта память во мне навсегда,
эта кровь никогда не сотрется,
я напиться боюсь из колодца:
я не знаю, где кровь, где вода.
Четверть века мне снится тот год,
четверть века со странной улыбкой
мне навстречу Хануся идет;
прижимая к груди своей скрипку.
Страшный ров. Осыпается край…
С каждым днем ее песенка тише.
Но играй, все равно ты играй,
Потому что мы помним и слышим…