Презентация, доклад по творчеству Цветаевой

“Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд”.

Что и не знала я, что я — поэт, Сорвавшимся, как брызги из фонтана, Как искры из ракет, Ворвавшимся, как маленькие черти, В святилище, где сон и фимиам, Моим стихам о юности и смерти, - Нечитанным стихам! - Разбросанным в пыли по магазинам (Где их никто не брал и не берет!), Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед.

Май1913, Коктебель

русский пейзаж, как рябина у дороги, как полная луна, и как вечный женский голос, перехваченный любовью и страданием. Цветаевой характерна предельная искренность, отношение к творчеству как «к священному ремеслу», теснейшая связь с родной землей, ее историей и культурой, а также виртуозное владение словом.

Мария Александровна Мейн

открыли им глаза на никогда не изменяющее человеку чудо природы, одарили многими радостями детства, волшебством семейных праздников, рождественских ёлок.

Вы мне привет прощальный шлете, Неизменившие друзья В потертом, красном переплете. Чуть легкий выучен урок, Бегу тотчас же к вам, бывало. - Уж поздно! – Мама, десять строк! .. Но, к счастью, мама забывала. Дрожат на люстрах огоньки ... Как хорошо за книгой дома Под Грига, Шумана, Кюи Я узнавала судьбы Tома. Темнеет ... В воздухе свежо ... Том в счастье с Бэкки полон веры. Вот с факелом Индеец Джо Блуждает в сумраке пещеры ... Кладбище... Вещий крик совы.... (Мне страшно!) Вот летит чрез кочки Приемыш чопорной вдовы, Как Диоген, живущий в бочке. Светлее солнца тронный зал, Над стройным мальчиком - корона... Вдруг - нищий! Боже! Он сказал: "Позвольте, я наследник трона!" Ушел во тьму, кто в ней возник. Британии печальны судьбы... - О, почему средь красных книг Опять за лампой не уснуть бы? О, золотые времена: Где взор смелей и сердце чище! О, золотые имена: Гек Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!

гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок".

Детство, юность и молодость Марины Ивановны прошли в Москве и в тихой подмосковной Тарусе, отчасти за границей.

и по-французски, по-немецки) , печататься - с шестнадцати.

семье. А на венцы и на апофеозы — Один ответ: «Откуда мне сие?» Мы спим — и вот, сквозь каменные плиты, Небесный гость в четыре лепестка. О мир, пойми! Певцом — во сне — открыты Закон звезды и формула цветка.

и трудновыразимые нюансы своих переживаний, глубоко запрятанных чувств, мечтаний, надежд. Уже в ранних стихах проявляется поэтическая индивидуальность Цветаевой, формируются важнейшие темы ее творчества: Россия, любовь, поэзия.

выпустила довольно объемный сборник «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин.

(Ты стал мне лучшею из книг, А их не мало в старом доме!) Пусть я лишь стебель, в светлый миг Тобой, жалеющий, не смятый; (Ты для меня цветник богатый, Благоухающий цветник!) Пусть так. Но вот в полуистоме Ты над страничкою поник… Ты вспомнишь все… Ты сдержишь крик… – Пусть я лишь стих в твоем альбоме!

Максимилиан Александрович Волошин, поэт и художник

в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей.

Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Мелочи как таковые, у Цветаевой просто перестают существовать, люди, события, факты всегда объемны. Цветаева обладала даром точно и метко рассказать о своем времени.

Пушкин – это первое потрясение и первая любовь Цветаевой в литературе. Пушкин был для неё первым поэтом и её первого поэта - убили…, она поделила мир на поэта - и всех.

Нет, бил барабан перед смутным полком, Когда мы вождя хоронили: То зубы царёвы над мёртвым певцом Почётную дробь выводили Такой уж почёт, что ближайшим друзьям- Нет места. В изглавье, в изножье, И справа и слева - ручищи по швам- Жандармские груди и рожи Кого ж это так – словно воры вора Пристреленного – выносили? Изменника? Нет! С проходного двора- Умнейшего мужа России.

и милосердными, но оказался «пасынком» среди них, был отвергнут ими, предан и мучительно умер.

Имя твое - птица в руке, Имя твое - льдинка на языке. Одно-единственное движенье губ. Имя твое - пять букв. Мячик, пойманный на лету, Серебряный бубенец во рту. Камень, кинутый в тихий пруд, Всхлипнет так, как тебя зовут. В легком щелканье ночных копыт Громкое имя твое гремит. И назовет его нам в висок Звонко щелкающий курок. Имя твое, -ах, нельзя! Имя твое - поцелуй в глаза, В нежную стужу недвижных век. Имя твое - поцелуй в снег. Ключевой, ледяной, голубой глоток. С именем твоим - сон глубок.

чёрную насылаешь метель на Русь, И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы. В певучем граде моём купола горят, И Спаса светлого славит слепец бродячий И я дарю тебе свой колокольный град, Ахматова! – и сердце своё в придачу.

Странноприимный дом! Всяк на Руси - бездомный. Мы все к тебе придем. Клеймо позорит плечи, За голенищем нож. Издалека - далече Ты все же позовешь. На каторжные клейма, На всякую болесть - Младенец Пантелеймон У нас, целитель, есть. А вон за тою дверцей, Куда народ валит, - Там Иверское сердце Червонное горит. И льется аллилуйя На смуглые поля. Я в грудь тебя целую, Московская земля!

Максимилиану Волошину, Цветаева встретила Сергея Эфрона. Это была любовь с первого же дня - и на всю жизнь.

- Да, в Вечности - жена, не на бумаге! Чрезмерно узкое его лицо Подобно шпаге. Безмолвен рот его, углами вниз, Мучительно-великолепны брови. В его лице трагически слились Две древних крови. Он тонок первой тонкостью ветвей. Его глаза - прекрасно-бесполезны!­ Под крыльями раскинутых бровей­ Две бездны. В его лице я рыцарству верна, - Всем вам, кто жил и умирал без страху! Такие - в роковые времена- Слагают стансы - и идут на плаху.

лет были, вероятно, самыми счастливыми по сравнению со всеми последующими годами. Она много писала, вдохновленная Эфроном, потому что не просто любила, она благотворила мужа.

морском, и на речном песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах,
И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец, чтоб было всем известно,
Что ты любим, любим, любим, любим,
Расписывалась радугой небесной.
Как я хотела, чтобы каждый цвел
В веках со мной, под пальцами моими,
И как, склонивши лоб на стол,
Крест-накрест перечеркивала имя…
Но ты, в руке продажного писца зажатое,
Ты что мне сердце жалишь
Не тронутое мной, внутри кольца
Ты уцелеешь на скрижалях

И косы свои, пожалуй, Ты будешь носить, как шлем, Ты будешь царицей бала – И всех молодых поэм И многих пронзит, царица, Насмешливый твой, клинок, И все, что мне – только снится, Ты будешь иметь у ног. Все будет тебе покорно, И все при тебе – тихи, Ты будешь, как я – бесспорно – И лучше писать стихи … Но будешь ли ты – кто знает – Смертельно виски сжимать, Как их вот сейчас сжимает Твоя молодая мать.

фронт в качестве брата милосердия. На несколько лет – томительная разлука.

Мать крест надевала солдату, Мать с сыном прощалась навеки… И снова из сгорбленной хаты: Простите меня, мои реки! Простите меня, мои горы!

революционных событий, не принимая жестокости, насилия, убийств…

1917 год – это ещё и год рождения второй дочери

– Две головки мне дарованы. Но обеими – зажатыми – Яростными – как могла! – Старшую у тьмы выхватывая – Младшей не уберегла. Две руки – ласкать – разглаживать Нежные головки пышные Две руки – и вот одна из них За ночь оказалась лишняя. Светлая – на шейке тоненькой – Одуванчик на стебле! Мной ещё совсем не понято, Что дитя моё в земле.

мелодика, искрящаяся жизнью и задором.

Пригвождена к позорному столбу Славянской совести старинной, С змеёю в сердце и с клеймом на лбу, Я утверждаю, что – невинна. Я утверждаю, что во мне покой Причастницы перед причастьем, Что не моя вина, что я с рукой По площадям стою - за счастьем. Пересмотрите всё моё добро, Скажите – или я ослепла? Где золото моё? Где серебро? В моей ладони горстка пепла.

Германия, потом - Чехия, где они прожили более трёх лет. Здесь, в Чехии, в 1925 году родился у них сын Георгий.

не прижилась. Вот что пишет М.Цветаева в своем дневнике в те годы: «Я здесь никому не нужна. Но какой это холод, какая условность, какое висение на ниточке и цепляние за соломинку. Какая нечеловечность… Все меня выталкивает в Россию, в которую я ехать не могу. Здесь я не нужна. Там невозможна…»

Ваше -! «Знаю: умру на заре!» и был перебит подкатившейся к горлу волной рыдания. Вы – несравненный мой поэт!» Два человека – он и она! – разновозрастных, равномощных в даровании своём обретают друг друга лишь в непоправимой разлуке, лишь в письмах и стихах, как в самом крепком из земных объятий. «Марина, золотой мой друг, изумительное, сверхъестественное, родное предназначение. Какие удивительные стихи Вы пишете! Вы – большой поэт!»

земли. Рас-стояния: вёрсты, дали… Нас расклеили, распаяли В две руки развели, распяв, Но не знали, что это сплав Который уж, ну который – март? Разбили нас – как колоду карт!

Ниве, где баба застится… Друг! Дожди за моим окном, Беды и блажи на сердце… Ты, в погудке дождей и бед – То ж, что Гомер в гексаметре. Дай мне руку – на весь тот свет! Здесь – мои обе заняты.

Цветаева была патриотом своей родины. Она не просто тосковала по России, она гордилась ей.

Чего бы попросту - мужик, Пойми, певал и до меня: - Россия, родина моя! Но и с калужского холма Мне открывалася она ­ Даль, - тридевятая земля! Чужбина, родина моя! Даль, прирожденная, как боль, Настолько родина и столь­ Рок, что повсюду, через всю Даль - всю ее с собой несу! Даль, отдалившая мне близь, Даль, говорящая: «Вернись Домой!» Ты! Сей руки своей лишусь­ Хоть двух! Губами подпишусь На плахе: распрь моих земля Гордыня, родина моя!

за границей, оказавшись замешанным в заказном политическом убийстве, бежит из Франции в Москву. Летом 1939г. вслед за мужем и дочерью Ариадной возвращается на родину и Цветаева с сыном Георгием. В том же 39-м году дочь и муж были арестованы, а в августе 1941 года был расстрелян Сергей Эфрон.

в это время не печатались. Но, несмотря на это, она продолжала писать и надеяться, что когда-нибудь, в далеком будущем ее поэзия будет востребована. Стихотворение «Моим стихам, написанным так рано…» стало пророческим. После более чем полувекового молчания настало время ее стихов. Значит жизнь была прожита не зря, хоть и завершилась она очень трагично.

Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах. 31 августа 1941г в Елабуге М. Цветаева приняла решение уйти из жизни. Она покончила собой. Одиночество, состояние безысходности, душевные страдания привели ее к гибели.

Глаза устремляя вниз. Я их опускала - тоже! Прохожий, остановись! Прочти - слепоты куриной И маков набрав букет, ЧТО звали меня Мариной И сколько мне было лет. Не думай, что здесь - могила, Что я появлюсь, грозя ... Я слишком сама любила Смеяться, когда нельзя! И кровь приливала к коже, И кудри мои вились ... Я тоже была, прохожий! Прохожий, остановись! Сорви себе стебель дикий И ягоду ему вслед,­ Кладбищенской земляники Крупнее и слаще нет. Но только не стой угрюмо, Главу опустив на грудь. Легко обо мне подумай, Легко обо мне забудь. Как луч тебя освещает! Ты весь в золотой пыли ... – И пусть тебя не смущает Мой голос из-под земли.

мнимого многозначительного декадентского жанра. Марина Цветаева хотела быть разнообразной, она искала в поэзии различные пути. Марина Цветаева - большой поэт, и вклад ее в культуру русского стиха ХХ века значителен. Наследие Марины Цветаевой велико и трудно обозримо. Среди созданного Цветаевой, кроме лирики - семнадцать поэм, восемь стихотворных драм, автобиографическая, мемуарная, историко-литературная и философско-критическая проза. Ее не впишешь в рамки литературного течения, границы исторического отрезка. Она необычайно своеобразна, трудноохватима и всегда стоит особняком.

к источнику света, энергии или источнику полезных ископаемых. Звезды - это всколыхающая духовный мир человека тревога, импульс и очищение раздумий о бесконечности, которая нам непостижима...»