Презентация, доклад для занятия объединения Слова любви к родному краю В.Переводчиков. Колдунья Азея. Размышления о романе.

Новокузнецк, 2018

Размышления о романе

В. Переводчиков

Колдунья Азея

номерах журнала «Огни Кузбасса» за 2009 год. Безусловно, появление этого романа можно расценивать как большой прорыв провинциального литературного журнала.  «Колдунья Азея» воспринимается как заметное явление в современной региональной литературе. 

рукописи», совершенно случайно к рассказчику попадает холщовый мешок с бумагами, которые ему непонятны и ненужны. Из сопроводительной записки рассказчик узнает, что найдены эти бумаги в неком «схроне», все тексты написаны через букву ять, значение их темно. Только после выхода на пенсию рассказчик заинтересовался этими бумагами, что-то в дополнение к ним ему поведали другие люди, в частности его двоюродная сестра Антонина. И оказывается, что рассказчик принадлежит к древнейшему роду шаманов и магинь, мудрость которого зародилась ещё при Чингисхане и в современности утеряна. 

о древней магине матери Летаве, родоначальнице клана магинь-птиц. Эта сюжетная линия в романе разветвляется на несколько временных периодов. Во-первых, далекие времена Чингисхана (хана Тэмучжина), связанные с детством, юностью и посвящением в тайны магии Цзэмулы-Летавы — родоначальницы клана магинь; во-вторых, это вторая половина XIXвека, Даурия, граница с Китаем и Моноголией, жизнь магини Трифелы-птицы; в-третьих, первая половина ХХ века, примерно до 1960-х годов, история жизни последней из рода — Азеи-птицы.

прошлым колдуньи Азеи. Посылка для начала повествования связана с её пребыванием в настоящем под следствием по обвинению в незаконном врачевании, жертвой которого становится ребенок. В реальном настоящем времени развертывается сюжет об аресте Азеи, следствии и обвинении её в непреднамеренном убийстве, здесь следователь Андрей Венцов пытается понять сложный тайный мир магии и шаманства. Андрей предпринимает несколько попыток оправдания колдуньи, для чего изучает архивы библиотек, старые книги по магии, встречается со свидетелями «чудес», сотворенных Азеей и сам становится свидетелем такого чудесного излечения. В этом понимании кроется и будущее оправдание Азеи на суде.

количество свободного времени, Азея вспоминает свою жизнь, многочисленных людей, встретившихся на её пути, моменты своего торжества и поражения. Воспоминания становятся и оправданием деятельности Азеи, и собственным приговором себе. В этих воспоминаниях очень много сказочного, фантастического, мифологического. Память Азеи уходит в различные миры, времена и пространства, память рождает в повествовании миф-легенду о роде магинь-целительниц и их знании. Сказочное прошлое связано с прошлым самой Азеи, историей её обучения колдовству, превращение в птицу, образом Трифелы — тетушки, наставницы Азеи.

романа, что позволяет вписать роман в определенную тенденцию современной русской литературы. Непременным условием реализации поэтики условно-метафорической прозы является воплощение философской идеи, изображение надындивидуального или внеиндивидуального, всеобщего, общечеловеческого, поэтому писатели этого направления активно используют сказочные, мифопоэтические и фантастические мотивы и образы. Все эти черты мы наблюдаем в романе В. Переводчикова.

деревяной», «Цзэмула-Летава», «Магический сосуд», «Выстрел в птицу» открывает различные аспекты добывания и бытования магических навыков и знаний в роду магинь. Фантастичность как прием в романе позволяет смещать время повествования, соединять далекие времена и персонажей, «играть» с временными пластами. 

отца Азеи, убившего её мать, как бы приносит их в жертву будущему посвящению девочки, и сама Азея, чтобы стать настоящей магиней, должна принести свою любовь, надежды на семью, на детей в жертву знанию. Одна из самых интересных глав в романе посвящена инициации маленькой Азеи в глубины магического знания, когда она учится понимать лес, зверей, травы, учится «летать».

и важную истину, что все усилия магинь, все знания веков, все рукописи, находящиеся в «схроне» нужны для помощи людям и предназначение любой из колдуний — помогать страждущим, больным, заблудшим, всем, кто нуждается в помощи, не беря и не требуя при этом плату, только если сами дадут и отблагодарят. Поэтому «хроника» магической, знахарской деятельности Азеи предстает и как случаи избавления от смерти, когда Азея бросает вызов судьбе, «потусторонности», предопределенности человеческой жизни, и как бытовые анекдоты, когда с помощью Азеи покрывается чей-то грех или проступок. 

Во-первых, человек должен думать о добре, делать добро, служить добру, вне зависимости от благодарности: «Чем больше я делаю добра, тем больше мне Бог его и посылает» («Огни Кузбасса» №3, с. 92). Не случайно Трифела-птица, наставляя Азею, вспоминает четыре истины Будды, по одной из которых нужно сделать праведными свои поступки, мысли, быт, намерения, речь.
Во-вторых, зло обязательно нужно наказывать, часто жестоко карать смертью, что сделала Азея с теми, кто пытался её убить.
В-третьих, нужно отдать свое знание единственному, созданному для него человеку, который понесет его дальше и дальше будет творить добро.

непознанного, скрытого, состоит в том, что современному рациональному миру не нужно сверхзнание, нет посвященного, нет избранного, чудо магии оказывается невостребованным, и таинственная Азея-птица в конце романа уходит или улетает в неизвестность, в небытие, забирая с собой все тайны. Человек оказывается не совершенен, его поступки часто лишены смысла, но человек достоин счастья, уходя, Азея-птица желает счастья всем оставшимся

ребенка — всего того, что составляет смысл человеческой жизни.