Слайд 1
Презентация
Вторая волна эмиграции –
1940-1950 годы
Пыстина Лидия Митрофановна
учитель русской литературы
школа – гимназия № 9
г. Павлодар
Слайд 4
Вторая волна
эмиграции
1940-1950 годы
Слайд 8
С началом второй мировой войны наступает спад в жизни русского литературного
зарубежья: прекращают существование центры культурной жизни, приостановлено издание периодических изданий русской эмиграции в Европе.
Перед бывшими российским гражданами встал вопрос: с кем быть?
Слайд 10Большинство эмигрантов не приняло идеологию фашизма и внесло свой вклад в
борьбу с ним
Георгий Адамович
Вадим Андреев
Гайто Газданов
Слайд 11Большинство эмигрантов не приняло идеологию фашизма и внесло свой вклад в
борьбу с ним
Николай Оцуп
Дональд Кнут
Владимир
Корвин-Пиотровский
Слайд 12Большинство эмигрантов не приняло идеологию фашизма и внесло свой вклад
в борьбу
с ним
Зинаида Шаховская
Борис Кац
мать Мария
Слайд 13
Даже французское антифашистское движение «Сопротивление»
обязано
своим
названием
нелегальной газете,
издававшейся подпольной
группой Б. Вильде.
Слайд 14Рост патриотических настроений в эмигрантской среде в большинстве случаев не означал
признания перемен, произошедших в России после 1917 года, хотя ряд эмигрантов –
Антонин Ладинский
Николай Рощин
Лев Любимов –
приняли после 1945 года советское подданство.
Слайд 15 Почти все, кто сочувствовал успехам русского оружия (И. А. Бунин,
Б. К. Зайцев, Тэффи и другие), желали победы России, а не торжества сталинизма.
Слайд 16Значительное число эмигрантов, особенно из числа бывших военных, перешли на сторону
немцев, рассчитывая с их помощью победить большевиков.
Слайд 17Исторический романист и атаман Войска Донского Пётр Николаевич Краснов участвует
в военных событиях.
Слайд 19Д. С. Мережковский выступил с радиоречью, приветствуя нападение Гитлера на СССР
Слайд 20
Судьба русских военных частей вермахта была трагичной:
в конце войны они
разоружились и попытались сдаться американцам, но большинство их было выдано союзниками командованию Советской Армии - тысячи успели покончить с собой, еще большее число было тут же или позднее расстреляно, а остальные погибли в лагерях.
Слайд 22Вторая мировая война подвела трагический итог в истории
первой русской эмиграции
Слайд 23 Спасаясь от фашизма, многие русские продолжили эмигрантский путь в Америку,
положив начало феномену повторной эмиграции
Слайд 24 К нему относятся и переселенцы, которые по мере наступления Красной
Армии покидали Китай, расселяясь в широком ареале – от Австралии до Южной Америки
Слайд 25Одновременно возникает и вторая волна эмиграции – беженцы и перемещенные лица,
которая принесла новые, яркие имена в пределы русского зарубежья
Слайд 26Вторая волна эмиграции, порожденная второй мировой войной, не отличалась таким массовым
характером, как эмиграция из большевистской России
Слайд 27Со второй волной СССР покидают военнопленные, так называемые перемещенные лица -
граждане, угнанные немцами на работы в Германию, те, кто не принял тоталитарный режим
Слайд 28Большинство эмигрантов второй волны селились в Германии (преимущественно в Мюнхене, имевшем
многочисленные эмигрантские организации) и в Америке
Слайд 29К 1952 в Европе насчитывалось 452 тысячи бывших граждан СССР
548
тысяч русских эмигрантов к 1950 прибыло в Америку
Слайд 30 Следует отметить , что у представителей второй волны – более
тяжёлая судьба.
Их считали предателями, бежавшими из своей страны в период её упадка
Слайд 31 Вторую литературную эмиграцию составили люди, лишь пробовавшие свои
силы в художественном творчестве или вообще ранее литературой не занимавшиеся.
Слайд 32 В Германии возникают новые центры литературы русского зарубежья – Мюнхен
и Франкфурт – на - Майне, где возникли новые периодические издания, публиковавшие художественные произведения писателей второй эмиграции:
«Посев», «Грани», «Явь и быль», «Литературный современник», «Мосты», «Голос народа».
Слайд 34
Местом встречи первой и второй волн эмиграции стал Париж, который утрачивает
значение лидирующего центра русской литературной жизни.
Своеобразным смотром литературных сил стал вышедший в 1947 году альманах «Орион», в основе отбора материала для публикации лежала идея преемственности в развитии литературы эмиграции.
Слайд 36З. Шаховская вспоминает, что первыми, послереволюционными, эмигрантами «вторая волна была признана
за свою»
( З.Шаховская
«Одна или две русских
литературы?»
( L'age d'Homme, 1981)
Многие из писателей первой волны оказывали помощь младшим коллегам.
Слайд 37
С 1949 года начинается отток второй литературной эмиграции из Германии в
США:
многие литераторы в 1960 – 1970-х годах приняли американское гражданство, стали профессорами славистики в американских университетах.
Слайд 39Возросло значение газеты «Новое русское слово» (издается с 1922 года) и
«Нового журнала» (издается с «Нового журнала»), продолжающего традиции парижских довоенных «Современных записок».
Слайд 40
Особое значение для литературы второй эмиграции имела деятельность американского Издательства
имени Чехова:
за 4 года деятельности
оно выпустило
178 книг
129 авторов
И
7 антологий.
Слайд 41Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины был
Иван Елагин
Образ времени и образ лирического героя – в центре лирических произведений.
Россия и Америка соседствуют в поэзии
И. Елагина.
Чувствуется поэтическое влияние В. Маяковского.
Слайд 43Выдающийся поэт второй волны эмиграции.
Настоящая фамилия
– Матвеев.
Сын Венедикта Марта
(Матвеева) –
известного
поэта - футуриста,
расстрелянного в 1937 году.
Слайд 44При рождении получил имя Зангвильд. Интересно, что крестным отцом Венедикта Матвеева
был ссыльный народоволец
Иван Ювачев,
сын которого вошел в русскую культуру под именем Даниила Хармса.
Слайд 45Бог щедро наградил поэтическим даром и других членов этой семьи –
двоюродной сестрой Елагина была поэтесса
Новелла Матвеева,
а дедом – известный Владивостокский писатель, поэт и переводчик - японист
Николай Петрович Матвеев
(Амурский).
Слайд 47Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины был
Дмитрий Кленовский
(Крачковский)
(1892-1976) - поэт, критик.
Слайд 48«Поэзия Кленовского питается тремя источниками:
- религиозно - духовным достоянием русского православия,
- антропософией,
- отношением
к языку, каким оно было у акмеистов.
Слайд 50
Для Дм. Кленовского русский язык - способ выражения души:
Есть в русском
языке опушки и веснушки,
Речушки, башмачки, девчушки и волнушки,
И множество других, таких же милых слов.
(«Есть в русском языке…»)
Слайд 52В творчестве Д. Кленовского сказывается его собственный религиозный опыт
(самые подробные
тексты об ангелах в литературе).
Слайд 53 Его произведения отличаются самостоятельностью и в языке.
Н. Гумилёв, которого
Д. Кленовский очень уважал как старшего товарища по Царскосельской гимназии и как жертву большевистского насилия, служил ему духовным образцом.
Слайд 54
Язык сближает Д. Кленовского с родиной.
Тема России постоянно звучит
в
его лирике:
Я служу тебе высоким словом,
На чужбине я служу тебе…
(«Родине»)
Слайд 55Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины был
Борис Нарциссов
(1906-1982) - поэт, критик, переводчик
Слайд 56 Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины
была
Валентина Синкевич
(р. 1916) - поэтесса, критик, издатель
Слайд 57 Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины
был
Николай Нароков
Слайд 58Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины был
Н. Моршен
Слайд 59Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины был
Сергей Максимов
(Пашин)
(1916-1967) - прозаик, поэт, драматург
Слайд 60 Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины
был
Владимир Марков
Поэт и филолог. Свобода - предмет и форма мышления В. Маркова (одностроки, статьи о поэзии и поэтах).
Слайд 61
Я люблю одну Россию -
Невозвратно дорогую;
И сейчас, под шорох липы
И жужжанье
пчел прилежных
Вдруг и страстно захотелось
Погрустить о ней немного
Светлой пушкинской печалью, -
с тоской, печалью и ностальгией
пишет Владимир Марков.
Слайд 62Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины был
Борис Ширяев
Слайд 63Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины был
Леонид Ржевский
(Суражевский)
(1905-1986) - прозаик, драматург, критик, языковед, литературовед
Слайд 66
«Прозе Ржевского свойственна описательность; подробные описания и длинные диалоги нанизываются в
ней на простой однолинейный сюжет, часто обретая значение самостоятельных эпизодов», –
В. Казак
Слайд 67 Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины
был
Владимир Юрасов
(Жабинский)
(1924-1996) - прозаик, журналист, поэт.
Слайд 68Вторую литературную эмиграцию составили и вступившие в активную литературную деятельность после
второй мировой войны ранее проживавшие в эмиграции
Юрий Иваск
Игорь Чиннов
Слайд 69Все представители второй эмиграции прошли лагеря для перемещенных лиц (displacedpersons –
ди - пи).
Слайд 71Выехавшим из СССР в 40-е годы на долю выпали не менее
тяжелые испытания, чем
беженцам из
большевистской
России:
война, плен, ГУЛАГ, аресты и пытки.
Слайд 72
Это не могло не сказаться на мироощущении литераторов:
самыми распространенными темами
в творчестве писателей второй волны становятся лишения войны, плен, ужасы сталинского террора.
Слайд 74Писатели второй волны внесли свежую струю в слабеющую литературу русского зарубежья.
Особый жизненный
опыт писателей в
немалой степени
определил
жанрово - содержательные
особенности эпики.
Слайд 75 Проза второй волны приносит свой устойчивый круг проблематики:
- сталинские
лагеря
- невиданная по своей жестокости Вторая мировая война
- мучительный выбор между коммунистической властью и врагами России
- немецкий плен
Слайд 76Показательна в этом отношении
лагерная проза
«Соловецкие острова»
Геннадия Андреева
Слайд 77Показательна в этом отношении
лагерная проза
«Соловецкие фактории»
Михаила Розанова
Слайд 78Показательна в этом отношении
лагерная проза
«Неугасимая лампада»
Бориса Ширяева,
как
своеобразное преддверие книги
А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ».
В книге - единство поэтического и публицистического начала, философия и мировоззрение автора.
Слайд 81 «идеологический роман»
«Мнимые величины»
Николая Нарокова –
анализ и обличение
советской системы как системы тоталитарной;
уровень философско - образных обобщений.
Чувствуется влияние Достоевского на художественное мышление Н. Нарокова.
Слайд 83«идеологический роман»
«Предатель»
Романа Редлиха
Слайд 84
«идеологический роман»
«Кресты и перекрестки»
Бориса Филиппова
(Филистинский)
(1905-1991) - прозаик, поэт, критик,
литературовед, библиограф
Слайд 86«идеологический роман»
«Две строчки времени»
Леонида Ржевского
Слайд 87
Все «идеологические романы»
пронизаны идеями развенчания
философии и практики зла, насилия,
тоталитаризма и утверждения
философии свободы.
Слайд 88Наибольший вклад в русскую литературу среди представителей второй волны внес поэт:
Иван Елагин
Слайд 89С болью вспоминает родину
Иван Елагин (Матвеев).
Каждый раз, когда речь
заходит о советской власти, Елагин вспоминает свою растоптанную жизнь:
Еще жив человек,
Расстрелявший отца моего
……………………………..
Живет на покое
И дело привычное бросил.
(Амнистия)
Слайд 91Боль Елагина стала болью его поколения:
О России - кромешная тьма…
О, куда
они близких дели?
Слайд 92Жизнь в Америке не изменила поэзии И. Елагина; осталась прежней обостренная
искренность его стихов, их простота и ясность.
Новыми лишь были небоскребы и огни Америки, вошедшие в его строки:
Вот он город мой неузнаваемый,
Город каменной моей судьбы…
(Дождь бежал по улице на цыпочках…)
Небоскребы упрятались в марево.
…………………………………….
И опять не звана и не прошена,
Тень моя обозначилась рядом,
…………………………………….
Эти кубы, параллелепипеды,
И углы, и бетонные плиты!
Тень! С тобой из орбиты мы выбиты,
Тень! В чужую орбиту мы вбиты…
Слайд 93И. Елагин отказывается принять окружающее, которое в свою очередь холодно и
равнодушно к нему, не принимает и не ждет его.
Слайд 94Наибольший вклад в русскую литературу среди представителей второй волны внесли поэты
Дмитрий Кленовский
Николай Моршен
Слайд 95Наибольший вклад в русскую литературу среди представителей второй волны внесли поэты
Владимир Юрасов
Валентина Синкевич
Слайд 96Наибольший вклад в русскую литературу среди представителей второй волны внес поэт
Игорь Чиннов
Слайд 97Наибольший вклад в русскую литературу среди представителей второй волны внесли
поэты
Юрий Иваск
Владимир
Марков
Слайд 98
В эмигрантской поэзии
40 – 50 - х гг
преобладает
политическая
тематика.
Слайд 99Иван Елагин в стихотворении «Амнистия» проклинает убийц своего отца, ему же
принадлежат
«Политические фельетоны в стихах. 1952-1959».
Основными «узлами» своего творчества он называл гражданственность, беженскую и лагерную темы,
ужас перед машинной
цивилизацией,
урбанистическую фантастику.
Слайд 100 По социальной заостренности, политическому и гражданскому пафосу стихи И. Елагина
оказывались ближе советской поэзии военного времени, нежели «парижской ноте».
Слайд 101Сергей Юрасов описывает ужасы советских концлагерей в вариациях на тему
"Василия
Теркина" А. Твардовского.
Слайд 102
С. Юрасов — бывший подполковник советской армии, сам увлекался «Тёркиным», не
раз слышал в лад Твардовскому создаваемые варианты в советской армии и в Советском Союзе и, оказавшись в конце концов на свободе, на Западе, написал
«Василия Тёркина после войны».
Многое в своей поэме Юрасов просто восстановил по памяти из того, что слышал.
Так был написан тот «Тёркин», которого так хотели и создавали фронтовики и бывшие фронтовики.
Слайд 103Первым поэтом второй волны критика наиболее часто называет И. Елагина, выпустившего
в эмиграции сборники
"По дороге оттуда", "Ты, мое столетие",
"Отсветы ночные", "Косой полет",
"Дракон на крыше", "Под созвездием топора", "В зале Вселенной".
Слайд 105Основными "узлами" своего творчества
И. Елагин называл:
- гражданственность
- беженскую и
лагерную темы
- ужас перед машинной цивилизацией
- урбанистическую фантастику.
Слайд 106 По социальной заостренности, политическому и гражданскому пафосу стихи И. Елагина
оказывались ближе советской поэзии военного времени, нежели "парижской ноте".
Слайд 107Преодолев ужас пережитого, к философской, медитативной лирике обратился
Юрий Иваск
Слайд 108Преодолев ужас пережитого,
к философской, медитативной лирике обратился
Дмитрий Кленовский
Слайд 109
В своих поздних циклах стихов («Костер»)
Д. Кленовский рассматривает земную
жизнь лишь как отрезок духовного бытия человека, откуда он происходит и куда возвращается после смерти.
Для него, как и для А. Белого, В. Ходасевича,
Н. Гумилёва, М. Волошина, несомненна многократность рождения человека, позволяющая ему развиваться дальше и дальше.
Слайд 111 Поэзии Д. Кленовского не свойственно выражение страха смерти, она скорее
свидетельствует о знании смысла, заданного земному существованию и познаваемого благодаря смерти.
Слайд 112Восхищение природой, исповедание любви и служения ближнему, иногда — воспоминания о Царском
селе и Италии — таковы другие мотивы его поэзии, которая с самого начала (1945) отличается большой зрелостью, что обусловлено возрастом и обстоятельствами жизни автора.
Слайд 113Наибольших удач Д. Кленовский достигает в сборнике 1967 года.
«Ясность языка
и скромность выразительных средств сочетается в стихах
Д. Кленовского с экономным введением разных картин и неологизмов».
( Вольфганг Казак –
немецкий славист ,
литературный критик)
Слайд 114Высокую оценку получила
Валентина Синкевич
Слайд 115
Социальные темы почти у всех крупных поэтов все чаще переходят в
философские, мировосприятие обретало гармонию, появляется тоска по родине:
…нас чужим давило бытом,
сбивало с речи, с пути и ног.
Но карта - нет, еще не бита,
И Слово не покинуло порог…-
пишет на чужбине Валентина Синкевич.
Слайд 117Религиозные мотивы звучат в стихах
Юрия Иваска - сборники
«Царская осень»,
«Хвала», «Золушка»,
«Я – мещанин», «Завоевание Мексики».
Слайд 118Принятие мира звучит в сборниках
В. Синкевич
"Наступление дня", "Цветение трав",
"Здесь я живу".
Слайд 119Оптимизмом и гармоничной ясностью отмечена лирика Д. Кленовского - книги
«Палитра»,
«След жизни», «Навстречу небу», «Прикосновение», «Уходящие паруса», «Певучая ноша», «Теплый вечер», «Последнее».
Слайд 121Значителен вклад в эмигрантскую поэзию
Игоря Чиннова
Татьяна Фесенко
Слайд 122Значителен вклад в эмигрантскую поэзию
Вячеслава Завалишина
Ивана Буркина
Слайд 123
Герои, не сжившиеся с советской действительностью,
изображены
в книгах
прозаиков
второй волны.
Слайд 124Трагична судьба Федора Панина, бегущего от «Великого Страха»
в романе Владимира
Юрасова "Параллакс".
Слайд 125Сергей Марков полемизирует с шолоховской "Поднятой целиной" в романе "Денис Бушуев".
Слайд 126К лагерной теме обращается
Борис Филиппов - рассказы «Счастье», «Человеки», «В
тайге», «Любовь», «Мотив из "Баядерки»
Слайд 127К лагерной теме обращается
Л. Ржевский - повесть «Девушка из бункера (Между
двух звезд)».
Роман «Между двух звезд»: изображение малоизвестных и скрытых для русского читателя явлений, связанных с историей Второй мировой войны.
Своеобразие сюжета, образ главного героя, проблема финала.
Основа романа - автобиографический пласт повествования.
Это литературное произведение как особая форма «беседы с совестью» (В. Синкевич).
Слайд 129Сцены из жизни блокадного Ленинграда изображает А. Даров
в книге "Блокада"
Слайд 130Наиболее цельная книга Б. Ширяева
"Неугасимая лампада" (Нью-Йорк, 1954; в России
издана в 1991: М.: "Столица")
о Соловках от Петра Первого до советского концлагеря.
Слайд 131Выразительные портреты соловецких узников
(от уголовной шпаны до иерархов церкви) чередуются
с легендами и преданиями.
Слайд 132 Само название книги идет от легенды о Схимнике, со смертью
которого не погасла Неугасимая лампада Духа.
Слайд 133Прочитаем вместе
Глава 29
СХИМНИК УМЕР
Спустя год, я снова временно работал на вязке
плотов.
Инструктором по вязке был отец Петр, соловецкий инок. Лет уже более тридцати занимался он этим делом. Руки у него были, как дубовые корневища: суковатые, корявые, перекореженные, с твердыми, как железо, ногтями, но крепости в пальцах необычайной; металлические номерные бляшки, потолще серебряного рубля, двумя пальцами в трубки скатывал, а собой был невелик и широк в плечах, человек, как человек.
Слайд 134Раз в июле, в субботу, приходит он утром на вязку, потолковал
с конвойным и к нам:
Слайд 135– Нынче вы, братики, одни работайте… без меня.
– Заболел, что ли, отец Петр?
– Нет,
слава Богу, носит Господь, милует… Иное у нас дело нынче – погребение.
– А кто ж у вас, отец, помер?
– Схимник наш, молчальник, что в затворе пребывал. Он и преставился Господу, а когда – того не знаем. Сухарики-то ему раз в неделю носили. По субботам. Нынче утречком пришли, вступили в затвор, а он, голубчик, лежит перед образом, лбом в землю уперся… Должно земной поклон клал и в тот самый раз Господь его душеньку принял. Сладостно это, утешно, и честь старцу великая, значит, венец райский заслужил… А стать тому должно еще в середу или во вторник. Сухарики-то старые непоедены и масло в лампаде всё выгорело…
Слайд 137
– Потухла лампада? – вскрикнул я невольно.
– Нет, тлелась еще малым светом. Подлинно –
неугасимая. В фитильке малая толика елея оставалась.
– И не перетухла?
– Не допустили того. Подлили из склянницы с великим бережением, она и снова засияла перед лицом Господа…
– Засмердел он, молчальник, али навроде мошшей вышел? – поинтересовался один из нашей артели крестьянин-повстанец.
Слайд 138– Нет, быдто духом не отдает… Да и откуда духу в нем
взяться? Высох он, как лист, подвижник наш… По своей святой жизни. Утробу свою испостил, кости да кожица.
Слайд 139– Такое возможно… Конечно, и от праведной жизни тоже бывает, чтобы, значит,
не гнить, бывает, это верно…
Хоронили в лесу, около земляной кельи, и нас никого туда не пустили, даже священников, но весть о смерти схимника взволновала многих в кремле. О ней говорили, ощупью искали в ней какого-то сокровенного смысла, тайного знамения.
В этих разговорах вспомнили о другой смерти, о мученической кончине несчастного Императора. Вспомнил первым старый-престарый генерал Кострицин, с конца прошлого века уже живший на пенсии не то в Чухломе, не то в Судогде, откуда и взяли его на Соловки за неимением там иной золотопогонной контры.
Слайд 141– И нам не мешало бы панихидку по Государе Императоре отслужить. День-то
кончины – вот он, через недельку, – сказал он, думая, вероятно, и о своей близкой смерти, которая пришла к нему в этом же году.
– А чем это пахнет, если узнают, представляете? – возразил кто-то.
Пахло действительно скверно. Всего за месяц до этого на Соловки прибыла значительная по числу группа бывших царскосельских лицеистов. Они были сосланы на большие сроки именно за такую же панихиду по Государе, отслуженную в Петрограде.
Слайд 142Шесть или семь инициаторов поминовения были расстреляны.
Слайд 143Но желание помолиться о душе царственного мученика здесь, на острове мучеников,
на Голгофе распятой России, было особенно сильно. Группа офицерской молодежи, строго соблюдая тайну, принялась за подготовку. Это было нелегко.
Прежде всего – найти священника. Их много, но большинство не рискнет, а за теми, кто нес свою службу Христову пламенно и страстно, за теми – слежка. Предлагали и обсуждали кандидатуры, спорили, но все согласились на “Утешительном попе” – отце Никодиме: он-то не откажется.
Слайд 144Провести его в лес тоже легче, он ведь не в шестой
роте живет, а с лесорубами. Пропуск добудем.
Слайд 145
Уговаривать отца Никодима не пришлось. От своей службы он никогда не
отказывался. Но о риске его всё же предупредили.
– Это всё, как Господь пошлет… Не нашего ума дело, а вы вот что, голубки, расстарайтесь мне крест да епитрахиль достать подостойнее. Моя-то сами знаете какая, для такого случая она как бы и неуважительная. Постарайтесь, сынки! Ребята вы молодые, проворные… Да и кадило не забудьте… Панихида без каждения не годится.
Слайд 147Расстарались и достали из музея не раз испытанным способом, при помощи
“короля взломщиков” Бедрута; потом тем же способом вернули всё взятое на место, в витрину.
Место панихиды? Конечно, “Голгофа” – полянка за Святым озером, в лесной глуши, у каменного креста на крови.
Вместо свечей мичман Г-й принес с верфи просмоленной бечевы от морского каната.
В заговоре участвовало только 22 человека. Больше собрать боялись. Вышли из кремля все порознь и, сделав большие обходы, к закату собрались на “Голгофе”.
Слайд 148* * *
О ком говорят слова молитвы? Не о тех ли,
кто беззвучно шепчет их?
Кто стоит здесь, в лесной храмине, у каменного креста на неостывшей крови?
Живущие или тени живших, ушедших в молчание, в тайну небытия? Без возврата в жизнь?
…Это стояли не люди, а их воспоминания о самих себе, память о том, что оторвано с кровью и мясом. В памяти одно – свое, отдельное, личное, особое для каждого; другое – над ним стоящее, общее для всех, неизменное, сверхличное: Россия, Русь, Великая, Могучая, Единая во множестве племен своих – ныне поверженная, кровоточащая, многострадальная.
Слайд 150– Упокой, Господи, души усопших рабов Твоих!
Отец Никодим почти шепчет слова молитв,
но каждое слово его звучит в ушах, в сердцах собравшихся на поминовение души Первого среди сонма страстотерпцев распятой России, мучеников сущих и грядущих принять свой венец…
Отец Никодим, иерей в рубище и на одну лишь ночь вырванной из плена епитрахили, поет беззвучно святые русские песнопения, но все мы слышим разливы невидимого, неведомого хора, все мы вторим ему в своих душах.
Слайд 152– Николая, Алексея, Александры, Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии и всех, иже с
ними живот свой за Тя. Христе, положивших…
– Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих…
Отец Никодим кадит к древнему каменному кресту, триста лет простоявшему на могиле мучеников за русскую древнюю веру… их имен не знает никто.
– Имена же их Ты, Господи, веси!..
Слайд 153
Ладон, дали, обступившие церковь-поляну полные тайны соловецкие ели. Они – стены
храма. Горящее пламенем заката небо – его купол. Престол – могила мучеников.
Стены храма раздвигаются и уходят в безбрежье. Храм – вся Русь, Святая, Неистребимая, Вечная! Здесь, на соловецкой лесной Голгофе – алтарь этого храма.
– Иде же несть болезни и печали, но жизнь бесконечная!
Слайд 154Бесконечная? Повергающая, преодолевающая и побеждающая смерть?
Слайд 155В робко спускавшемся вечернем сумраке догорали огоньки самодельных свечей. Они гасли
один за другим.
На потемневшем скорбном куполе неба ласково и смиренно засветилась первая звезда, Неугасимая Лампада перед вечным престолом Творца жизни.
В земляной келье призванного Богом схимника так же нежно и бледно теплился огонек его неугасимой лампады пред скорбным ликом Спаса. В его тихом сиянии сорок дней и сорок ночей, сменяясь непрерывной чередой, последние иноки умершей обители читали по старой, закапанной воском книге слова боговдохновенного поэта и царя, полные муки покаянные крики истомленного духа, ликующие напевы его веры в грядущее Преображение…
Слайд 156Они приходили туда и позже
– творить литии.
Слайд 157Двадцать два соловецких каторжника в тот час молений о погибших были
с тобою, Русь, в бесконечной жизни твоей… С тобой, Мученик-царь, принявший вины и грехи наши на душу свою!
– Вечная память!
Слайд 158В финале автор выражал твердую уверенность, что "через Смерть к Жизни
- тайна Преображения".
Слайд 159На фоне "лагерной литературы" выделяются книги Л. Ржевского
"Дина" и "Две
строчки времени",
в которых повествуется о любви пожилого человека и девушки, о преодолении непонимания, жизненного трагизма, барьеров в общении.
Слайд 160По мнению критики, в книгах Л. Ржевского "радиация любви оказалась сильнее
радиации ненависти".
Слайд 161Проза и поэзия второй волны эмиграции не только открывали глубинные пласты,
ранее не известные сферы русской действительности («жизнь советскую - соловецкую», «концлагерный социализм»), но и давали новый извод русской идеи, новый поворот в судьбе русского человека в ХХ веке.
Слайд 162 Ведется поиск соответствующих жанрово - стилевых, повествовательных форм для выражения
новых нравственно - философских, культурных, психологических, эстетических проблем.
Слайд 163Поэтика во многом определяется «расколотым сознанием» ее творцов, постоянно носящих в
себе трагические коллизии «тогда» и «теперь», «там» и «здесь».
Слайд 164Жажда синтеза, гармонии поверхностного и глубинного вызывает к жизни новое эпическое
формообразование, «синтетическая» природа которого ощущается в каждом «осколке».
Слайд 165
Долг творца представители второй волны эмиграции видели в развитии
свободной мысли,
свободного слова,
свободного
творчества.
Слайд 166Большинство писателей второй волны эмиграции печатались в выходившем в Америке
"Новом
журнале«
и в "журнале литературы, искусства и общественной мысли«
"Грани", где встретились
две волны эмиграции
(1- ая –
ещё дореволюционная)