Презентация, доклад по литературе История любви: Анна Ахматова и Николай Гумилев (11 класс).

Ахматова Николай Гумилев

Презентацию подготовила:
учитель русского языка и литературы Хахулина В.А.

Анна, Сладчайшее для губ людских и слуха. Так дивно знала я земную радость И праздников считала не двенадцать,  А столько, сколько дней в году…

Анна Горенко родилась 11 июня 1889 года под Одессой и годовалым ребенком была перевезена на Север – в Царское Село, где прожила 16 лет. Каждое лето отдыхала под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты. Она подружилась с морем, кидалась в бурлящие волны без всякого страха, приводя в ужас отдыхающих рядом благовоспитанных девиц и их чинных наставниц. Когда в печати стали появляться ее первые серьезные стихи, отец запретил ей подписывать их своей настоящей фамилией. Тогда юная Анна взяла литературный псевдоним – фамилию прабабушки – татарской княжны Ахматовой. Мне дали имя при крещенье - Анна, Сладчайшее для губ людских и слуха. Так дивно знала я земную радость И праздников считала не двенадцать,  А столько, сколько дней в году…

Мне дали имя при крещенье - Анна, Сладчайшее для губ людских и слуха. Так дивно знала я земную радость И праздников считала не двенадцать,  А столько, сколько дней в году…

по пропастям и безднам И отдыхаю в радостном саду. Я пропастям и бурям вечный брат, Но я вплету в воинственный наряд Звезду долин, лилею голубую.

Николай Гумилев родился 15 апреля 1886 года бурной штормовой ночью, и, по семейному преданию, старая нянька предсказала, что у него будет бурная жизнь.  Существует версия, что фамилия Гумилевых происходит от латинского слова humilis, что значит “ смиренный”,  но поэт Николай Гумилев жил всякому смирению вопреки, был жесток и требователен к себе и окружающим.

Болезненный 17-летний юноша тогда зачитывался Уайльдом, мечтал о чистой любви и пытался создать вокруг себя ореол романтического героя — не понятого и не оценённого. Ане Горенко (фамилию прабабушки Ахматовой поэтесса возьмёт только через несколько лет) тогда было 14. При этом ученица Царскосельской гимназии, читающая Бодлера в оригинале, намного больше походила на романтическую героиню. Контрастной была даже её внешность: прямые чёрные волосы, светлая, незагорелая зимой кожа и большие светлые глаза.

для обожания, и он его нашёл — девушка соглашалась проводить время с ним вместе, но всерьёз не воспринимала. Часто пара бывала около царскосельской Башни-руины — эти воспоминания потом отразятся в стихах влюблённого поэта.
Через 7 лет, когда они поженятся, Гумилёв напишет:

Ты помнишь, у облачных впадин С тобою нашли мы карниз, Где звёзды, как горсть виноградин, Стремительно падали вниз? <…>
И мы до сих пор не забыли, Хоть нам и дано забывать, То время, когда мы любили, Когда мы умели летать.

играет с ним, любя совсем другого человека. Вскоре Гумилёв сделает ей предложение руки и сердца, но Аня его не примет. Это будет первый раз, когда она откажет поэту.

После первого отказа Гумилёв постарался забыть свою любимую. Закончив гимназию, он уехал в Париж — продолжать образование. Но немного повзрослевшая Аня Горенко никак не могла определиться: в разговорах с друзьями она то рассказывала, как любит своего отвергнутого поклонника, то смеялась над ним. После таких «эмоциональных метаний» она отправила Гумилёву письмо — пожаловалась, что теперь никому не нужна и чувствует себя брошенной. Он бросил Париж, вернулся за ней. Причём не в Петербург, а в Крым, куда она переехала.

увидела двух мёртвых дельфинов, выброшенных на берег. Неизвестно, как повлияло на Ахматову это зрелище, но чуть позже она снова отказывает Гумилёву.

— она отказывалась. Он страдал по ней в Париже — она жаловалась, что чувствует себя никому не нужной.

«Ты совсем, ты совсем снеговая,  Как ты странно и страшно бледна!  Почему ты дрожишь, подавая  Мне стакан золотого вина?» 

Женюсь я на А. А. Горенко, которой посвящены Романтические цветы“. Свадьба будет, наверное, в воскресенье, и мы тотчас же уезжаем в Париж» (Из письма Гумилёва Брюсову).
В конце 1908-го, Гумилёв снова вернулся на родину. И, конечно, встретился с Ахматовой. Нельзя сказать, что именно повлияло на поэтессу, но сердце её оттаяло: в апреле 1910-го пара обвенчалась. Церемония была тихой и скромной.
«Родственники Ахматовой считали брак заведомо обреченным на неудачу, и никто из них не пришел на венчание, что глубоко оскорбило ее».

заинтересовала, и не только в качестве законной жены Гумилева, повесы из повес, у которого на моих глазах столько завязывалось и развязывалось романов „без последствий“, — но весь облик тогдашней Ахматовой, высокой, худенькой, тихой, очень бледной, с печальной складкой рта, вызывал не то растроганное любопытство, не то жалость. По тому, как разговаривал с ней Гумилев, чувствовалось, что он ее полюбил серьезно и гордится ею. Не раз и до того он рассказывал мне о своем жениховстве. Говорил и впоследствии об этой своей единственной настоящей любви». С.Маковский

белых павлинов И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети, Не любил чая с малиной И женской истерики. ...А я была его женой.
«Я осталась одна в гумилевском доме».

В. Д. Кузьмина-Караваева в усадьбу Борисково (недалеко от Слепнева). «В никаких цирковых программах я не участвовала. А когда все в Подобине и Дубровке валялись на сеновале, может быть, раза два и демонстрировала свою гибкость. У Веры Алексеевны [Неведомской] был, по-видимому, довольно далеко зашедший флирт с Николаем Степановичем, помнится, я нашла не поддающееся двойному толкованию ее письмо к Коле, но это уже тогда было так не интересно, что об этом просто не стоит вспоминать».

из Одессы.

«В книжном магазине посмотрел „Жатву“. Твои стихи очень хорошо выглядят. <...> Я весь день вспоминаю твои строки о „приморской девчонке“, они мало того что нравятся мне, они меня пьянят. Так просто сказано так много, и я совершенно убежден, что из всей послесимволической поэзии ты да, пожалуй (по-своему), Нарбут окажетесь самыми значительными. Милая Аня, я знаю, ты не любишь и не хочешь понять это, но мне не только радостно, а и прямо необходимо по мере того, как ты углубляешься для меня как женщина, укреплять и выдвигать в себе муж­чину... <...> Целуй от меня Львеца (забавно, я первый раз пишу его имя) и учи его говорить „Папа“».

раз и меня повели к аналою, С кем — не знаю. Но помню — давно...»

  Поэт Павел Лукницкий записал воспоминание Ахматовой: «Когда НС уехал в Африку в 13 году, мать НС как-то попросила АА разобрать ящик письменного стола. АА, перебирая бумаги, нашла письма одной из его возлюбленных. Это было для нее неожиданностью: она в первый раз узнала. АА за полгода не написала в Африку НС ни одного письма».

Мужа к милой провожу
И, довольного, усталого,
Спать ребенка уложу.

Лукницкий: «В каком году вы отошли „физически“ от Николая Степановича?»
А. А. ответила, что близки они были ведь очень недолго.
«„До 14 года — вот так приблизительно. До Тани Адамович“».
В мае Ахматова пишет стихотворение «Мне не надо счастья малого. / Мужа к милой провожу...».

Гумилев писал Ахматовой из армии: «Дорогая моя Аничка, я уже в настоящей армии, но мы пока не сражаемся, и когда начнем, неизвестно. <...> И я начинаю чувствовать, что я подходящий муж для женщины, которая „собирала французские пули, как мы собирали грибы и чернику“. Эта цитата заставляет меня напомнить тебе о твоем обещании быстро дописать твою поэму и прислать ее мне. Право, я по ней скучаю. Я написал стишок, посылаю его тебе, хочешь продай, хочешь читай кому-нибудь. Я здесь утерял критические способности и не знаю, хорош он или плох. <...> Трое вольноопределяющихся знают твой адрес и, если со мной что-нибудь случится, напишут тебе немедленно. Так что отсутствие писем будет обозначать только то, что я в походе, здоров, но негде и некогда писать. Конечно, когда будет возможно, я писать буду. Целую тебя, моя дорогая Аничка, а также маму, Леву и всех. Напишите Коле маленькому, что после первого боя я ему напишу. Твой Коля».

Ахматовой с художником Борисом Анрепом, которому посвящено более 40 её стихотворений. Среди них — «Я знаю, ты моя награда...», «Как белый камень в глубине колодца...», «Ты — отступник...», «Высокомерьем дух твой помрачен...», акростих «Песенка» и т. д.

к нему, и на Троицком мосту придумала его, и сразу же в лазарете прочитала его НС. Я не хотела его печатать, говорила — „отрывок“, а НС посоветовал именно так напечатать».

 На одном из дежурств Гумилев провел ночь в седле на сильном морозе и заболел воспалением почек. С высокой температурой и в бреду был отправлен на лечение в Петроград (лазарет деятелей искусств на Введенской улице).
Из «Записок кавалериста»: «Во многих разъездах я участвовал, но не припомню такого тяжелого, как разъезд корнета князя К., в один из самых холодных мартовских дней... Я не догадался слезть и идти пешком, задремал и стал мерзнуть, а потом и замерзать. Было такое ощущение, что я голый сижу в ледяной воде. Я уже не дрожал, не стучал зубами, а только тихо и беспрерывно стонал».

тьму.
Зла, мой ласковый, не делай
В мире никому».

 Обострение туберкулеза у Ахматовой. Она уезжает в санаторий Хювинкяя близ Гельсингфорса.
Гумилев несколько раз ее навещает, часто пишет ей с фронта, что отразилось в стихотворении Ахматовой: «Как невеста, получаю / Каждый вечер по письму...» Однако лечение не помогает, болезнь прогрессирует. «Я сказала Коле: „Увези меня умирать-то хоть...“ В Петрограде стала поправляться и поправилась сравнительно быстро».

Не отроком влюбленным,
Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным
Ты в этот дом вошел и на меня глядишь.
Страшна моей душе предгрозовая тишь.
Ты спрашиваешь, что я сделала с тобою,
Врученным мне навек любовью и судьбою.
Я предала тебя. И это повторять —
О, если бы ты мог когда-нибудь устать!

 Письмо литературоведа Бориса Эйхенбаума писательнице Любови Гуревич: «На Рождестве я побывал в Царском Селе — у Ахматовой и Гумилева. Какая она хорошая, глубокая — больна. Уже год каждый день поднимается температура — туберкулез! Читала стихи будущего сборника, где она и о „ребеночке“ говорит, и христовой невестой называется — гораздо дальше „Четок“, в самую глубь. А Гумилев пуст, и сборник его — тоже». Ахматова пишет стихотворение «А! Это снова ты...».

года, рецензируя сборник «Арион», Гумилев пишет, что «Ахматова захватила чуть ли не всю сферу женских переживаний, и каждой современной поэтессе, чтобы найти себя, надо пройти через ее творчество». 

налево», мучились и в итоге расстались. Но именно этот странный союз стал для обоих священным — правда, поняли они это слишком поздно.

Боже, Боже, спаси его душу,  Грех петлею раскаянья душит,  Словно камень вновь тащит на дно,  Ах, зачем отравила его?!..

 кто из них изменил первым. Но когда 35-летнего поэта расстреляли большевики, именно Ахматова хлопотала об издании его стихов и хранила рукописи, посвящала погибшему произведения. Вот такая игра в кошки-мышки: при жизни поэтесса терзала будущего мужа своими отказами, а после его смерти, будучи замужем за другим, стала для него идеальной супругой.