старый дубовый пандури
Нехитрый мотив звучал.
В напеве его и в песне,
Как солнечный луч, чиста,
Жила великая правда – Божественная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Будил одинокий напев.
Дремавший в потемках пламень
Взметался выше дерев.
Но люди, забывшие Бога, Хранящие в сердце тьму,
Вместо вина отраву Налили в чашу ему.
Сказали ему: "Будь проклят! Чашу испей до дна!..
И песня твоя чужда нам, И правда твоя не нужна!"