Презентация, доклад для классных часов, посвященная Великой Отечественной войне Война прошлась по детским судьбам грозно...

между миром и войной
Всего каких-то пять минут осталось…

детство изувечено серьёзно: Страдали тяжко дети от войны. Нужны были и смелость, и отвага,
Чтоб жить под оккупацией врага,

Всегда страдать от голода и страха, Прошла где неприятеля нога. В тылу страны нелёгким было детство, Одежды не хватало и еды, Страдали от войны все повсеместно, Хватило детям горя и беды.

плачь, не плачь… Сама недоедала, Полсухаря оставила тебе…
… Снаряды пролетали и взрывались, Смешалась с кровью черная земля… Была семья, был дом… Теперь остались Совсем одни на свете — ты и я…»
… А за деревней рощица дымилась, Поражена чудовищным огнём, И Смерть вокруг летала злою птицей, Бедой нежданной приходила в дом…
«Ты слышишь, Миш, я сильная, не плачу, И мне дадут на фронте автомат. Я отомщу за то, что слезы прячу, За то, что наши сосенки горят…»
Но в тишине свистели пули звонко, Зловещий отблеск полыхнул в окне… И выбежала из дому девчонка: «Ой, Мишка, Мишка, как же страшно мне!..»
… Молчание. Ни голоса не слышно. Победу нынче празднует страна… А сколько их, девчонок и мальчишек, Осиротила подлая война?!..
Л.Тасси.

ребёнок - Последний гражданин села. Испуганный котёнок белый, Обломок печки и трубы - И это всё, что уцелело От прежней жизни и избы. Стоит белоголовый Петя И плачет, как старик без слёз, Три года прожил он на свете, А что узнал и перенёс. При нём избу его спалили, Угнали маму со двора, И в наспех вырытой могиле Лежит убитая сестра. Не выпускай, боец, винтовки, Пока не отомстишь врагу За кровь, пролитую в Поповке, И за ребёнка на снегу.
С.Я.Маршак

взрослой и детской. Его номер по книге: «Три тысячи двести девятый». «Обувь детская. Ношена. Правый ботинок. С заплатой…» Кто чинил его? Где? В Мелитополе? В Кракове? В Вене? Кто носил его? Владек? Или русская девочка Женя?.. Как попал он сюда, в этот склад, В этот список проклятый, Под порядковый номер «Три тысячи двести девятый»?

Неужели другой не нашлось В целом мире дороги, Кроме той, по которой Пришли эти детские ноги В это страшное место, Где вешали, жгли и пытали, А потом хладнокровно Одежду убитых считали? Здесь на всех языках О спасенье пытались молиться: Чехи, греки, евреи, Французы, австрийцы, бельгийцы. Здесь впитала земля Запах тлена и пролитой крови Сотен тысяч людей Разных наций и разных сословий…

Час расплаты пришел! Палачей и убийц – на колени! Суд народов идет По кровавым следам преступлений. Среди сотен улик – Этот детский ботинок с заплатой. Снятый Гитлером с жертвы Три тысячи двести девятой.

С. Михалков

мужчине.
Мать вечно на работе. Квартира опустела. Но в доме для мужчины Всегда найдётся дело.
Полны водою вёдра. Подметена квартира. Посуду мыть несложно - На ней ни капли жира.
С трёх карточек талоны Стригут мне в гастрономе. Кормилец и добытчик. Мужчина. Старший в доме.
Я искренне уверен, Что стал отцу заменой. Но в жизни той далёкой, Блаженной, довоенной,
Отец не занимался Подобными делами. Мать заменила папу. Я помогаю маме.

Валентин Дмитриевич Берестов

род на «а», Сразу, без сомнения, Вывожу — «война».
Что всего существенней Нынче для страны? В падеже родительном: Нет — чего?— «войны».
А за словом воющим — Мама умерла… И далекий бой еще, Чтобы я жила.
Шлю «войне» проклятия, Помню лишь «войну»… Может, для примера мне Выбрать «тишину»?
Но «войною» меряем Нынче жизнь и смерть, Получу «отлично» я — Это тоже месть…
О «войне» тот горестный, Гордый тот урок, И его запомнила Я на вечный срок.
Людмила Миланич

недетские цвета крахмала, В сердце горе своё. Девочка куклу к груди прижимала. Старый буксир отошёл от причала, К дальней Кобоне баржу потянул. Ладога нежно детишек качала, Спрятав на время большую волну. Девочка, куклу обняв, задремала. Чёрная тень по воде пробежала, Два «Мессершмита» сорвались в пике. Бомбы, оскалив взрывателей жала, Злобно завыли в смертельном броске. Девочка куклу сильнее прижала… Взрывом баржу разорвало и смяло. Ладога вдруг распахнулась до дна И поглотила и старых, и малых. Выплыла только лишь кукла одна, Та, что девчурка к груди прижимала… Ветер минувшего память колышет, В странных виденьях тревожит во сне. Сняться мне часто большие глазища Тех, кто остался на ладожском дне. Снится, как в тёмной, сырой глубине Девочка куклу уплывшую ищет. А. Молчанов

помнишь ничего, Полуживым нашли тебя в обломках Девчата из дружины ПВО. И кто-то крикнул: «Девочки, возьмёмте!» И кто-то поднял бережно с земли. Вложили в руку хлеба чёрствый ломтик, Закутали и в роту принесли. Чуть поворчав на выдумку такую, Их командир, хоть был он очень строг, Тебя вписал солдатом в строевую, Как говорят, на котловой паёк. А девушки, придя со смены прямо, Садились, окружив твою кровать, И ты вновь обретённым словом «мама» Ещё не знал, кого из них назвать.
И. Ринк

названия, словно оковы, Держат в памяти то, что осталось в печальной дали. Вот таким местом скорби и братства нам стало Лычково – Небольшое село на краю новгородской земли.
Здесь в июльский безоблачный день сорок первого года Враг, нагрянув с небес, разбомбил пассажирский состав – Целый поезд детей Ленинграда, двенадцать вагонов, Тех, что город хотел уберечь в этих тихих местах.
Кто же мог в Ленинграде в тревожном июне представить, Что фашисты так быстро окажутся в той стороне, Что детей отправляют не в тыл, а навстречу войне, И над их поездами нависнут машины с крестами?..
Им в прицел было видно, что там не солдаты, не пушки, только дети бегут от вагонов – десятки детей!.. Но пилоты спокойно и точно бомбили теплушки, Ухмыляясь злорадной арийской усмешкой своей.
И метались по станции в страхе мальчишки, девчонки, И зловеще чернели над ними на крыльях кресты, И мелькали средь пламени платьица и рубашонки, И кровавились детскою плотью земля и кусты.
А. Молчанов

себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, А как зовут его, забыл его спросить… Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен, Мы прорывались к площади вперёд. А он гвоздит — не выглянуть из башен,— И не поймёшь, откуда бьёт. Тут угадай-ка, за каким домишкой Он примостился,— столько всяких дыр, И вдруг к машине подбежал парнишка: — Товарищ командир, товарищ командир! Я знаю, где их пушка. Я разведал… Я подползал, они вон там, в саду… — Да где же, где?.. — А дайте я поеду На танке с вами. Прямо приведу.

Что ж, бой не ждёт.— Влезай сюда, дружище! — И вот мы катим к месту вчетвером. Стоит парнишка — мины, пули свищут, И только рубашонка пузырём. Подъехали.— Вот здесь.— И с разворота Заходим в тыл, и полный газ даём. И эту пушку, заодно с расчётом, Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём. Я вытер пот. Душила гарь и копоть: От дома к дому шёл большой пожар. И помню, я сказал: — Спасибо, хлопец! — И руку, как товарищу, пожал- Был трудный бой. Всё нынче, как спросонок, И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, Но как зовут, забыл его спросить.

А. Твардовский.

тяжкая тоска. Она молчит, о чем ни спросишь, Пошутишь с ней, – молчит в ответ. Как будто ей не семь, не восемь, А много, много горьких лет.

А. Барто

сплошь тогда то горе было…

жизней Сгорело в адском пламени войны. Их смех фонтанов радости не брызнет На мирное цветение весны.
Мечты их не взлетят волшебной стаей Над взрослыми серьезными людьми, И в чём-то человечество отстанет, И в чём-то обеднеет целый мир.
Тех, кто горшки из глины обжигают, Хлеба растят и строят города, Кто землю по-хозяйски обживают Для жизни, счастья, мира и труда.
Без них Европа сразу постарела, На много поколений недород И грусть с надеждой, как в лесу горелом: Когда ж подлесок новый станет в рост?

Им скорбный монумент воздвигнут в Польше, А в Ленинграде – каменный Цветок, Чтоб в памяти людей остался дольше Прошедших войн трагический итог.
Тринадцать миллионов детских жизней - Кровавый след коричневой чумы. Их мертвые глазёнки с укоризной Глядят нам в душу из могильной тьмы,
Из пепла Бухенвальда и Хатыни, Из бликов пискаревского огня: «Неужто память жгучая остынет? Неужто люди мир не сохранят?»
Их губы запеклись в последнем крике, В предсмертном зове милых мам своих… О, матери стран малых и великих! Услышьте их и помните о них!

А. Молчанов

гуле
Осталась далеко война.
Но здесь, у граней обелиска,
В молчанье голову склонив,
Мы слышим грохот танков близко
И рвущий душу бомб разрыв.
Мы видим их - солдат России,
Что в тот далёкий грозный час
Своею жизнью заплатили
За счастье светлое для нас...

не клубится дым,
Пусть небо будет голубым,
Пусть бомбовозы по нему
Не прилетают ни к кому,
Не гибнут люди, города…
Мир нужен на земле
Всегда…