Презентация, доклад на тему Тематический альбом Стихи Война и дети по проекту Этих дней не смолкнет слава!

" Война и дети "

заметней Большая, тяжкая тоска. Она молчит, о чем ни спросишь,  Пошутишь с ней, – молчит в ответ. Как будто ей не семь, не восемь, А много, много горьких лет. (А. Барто)

следует мужчине.  Мать вечно на работе.  Квартира опустела.  Но в доме для мужчины  Всегда найдётся дело.  Полны водою вёдра.  Подметена квартира.  Посуду мыть несложно – На ней ни капли жира.  С трёх карточек талоны  Стригут мне в гастрономе.  Кормилец и добытчик.  Мужчина. Старший в доме.  (В. Берестов)

пели,  Отступали мальчики пыльными степями,  Умирали мальчики, где – не знали сами...  Попадали мальчики в страшные бараки,  Догоняли мальчиков лютые собаки.  Убивали мальчиков за побег на месте,  Не продали мальчики совести и чести...  Не хотели мальчики поддаваться страху,  Поднимались мальчики по свистку в атаку.  В черный дым сражений, на броне покатой  Уезжали мальчики – стиснув автоматы.  Повидали мальчики – храбрые солдаты –  Волгу – в сорок первом,  Шпрее – в сорок пятом,  Показали мальчики за четыре года,  Кто такие мальчики нашего народа.
(И. Карпов)

обуви взрослой и детской.  Его номер по книге:  "Три тысячи двести девятый".  "Обувь детская. Ношена.  Правый ботинок. С заплатой..."  Кто чинил его? Где?  В Мелитополе? В Кракове? В Вене?  Кто носил его? Владек?  Или русская девочка Женя?..  Как попал он сюда, в этот склад,  В этот список проклятый,  Под порядковый номер  "Три тысячи двести девятый"?  Неужели другой не нашлось  В целом мире дороги,  Кроме той, по которой  Пришли эти детские ноги  В это страшное место,  Где вешали, жгли и пытали, 

греки, евреи,  Французы, австрийцы, бельгийцы.  Здесь впитала земля  Запах тлена и пролитой крови  Сотен тысяч людей  Разных наций и разных сословий...  Час расплаты пришел!  Палачей и убийц – на колени!  Суд народов идет  По кровавым следам преступлений.  Среди сотен улик –  Этот детский ботинок с заплатой.  Снятый Гитлером с жертвы  Три тысячи двести девятой. (С. Михалков)

на закат.  И пес на теплом пепелище,  До глаз испачканный в золе,  Он целый день кого-то ищет  И не находит на селе...  Накинув старый зипунишко,  По огородам, без дорог,  Спешит, торопится парнишка  По солнцу – прямо на восток.  Никто в далекую дорогу  Его теплее не одел,  Никто не обнял у порога  И вслед ему не поглядел.  В нетопленной, разбитой бане  Ночь скоротавши, как зверек, 

его ни разу  Не проложила путь слеза.  Должно быть, слишком много сразу  Увидели его глаза.  Все видевший, на все готовый,  По грудь проваливаясь в снег,  Бежал к своим русоголовый  Десятилетний человек.  Он знал, что где-то недалече,  Выть может, вон за той горой,  Его, как друга, в темный вечер  Окликнет русский часовой.  И он, прижавшийся к шинели,  Родные слыша голоса,  Расскажет все, на что глядели  Его недетские глаза.
(С. Михалков)

позабыться страх, Изборождавший лица. Сторицей должен будет враг За это поплатиться. Запомнится его обстрел. Сполна зачтется время, Когда он делал, что хотел, Как Ирод в Вифлееме. Настанет новый, лучший век. Исчезнут очевидцы. Мученья маленьких калек Не смогут позабыться.
(Б. Пастернак, 1941 г.)

мы частицы "Не" и "ни". А в селе стояли фрицы В эти дни. Обобрали наши школы И дома. Наша школа стала голой, Как тюрьма. Из ворот избы соседской Угловой К нам в окно глядел немецкий Часовой. И сказал учитель: "Фразу Дайте мне, Чтобы в ней встречались сразу "Ни" и "не"." Мы взглянули на солдата У ворот И сказали: "От расплаты НИ один фашист проклятый НЕ уйдет!"  (С. Маршак)

— Женский род на «а», Сразу, без сомнения, Вывожу — «война». Что всего существенней Нынче для страны? В падеже родительном: Нет — чего?— «войны». А за словом воющим — Мама умерла... И далекий бой еще, Чтобы я жила.

чердаке,
На переменах поджигаем порох.
Семейные добытчики, гонцы,
В очередях намёрзшиеся вдоволь,
За партами сидели огольцы
И слушатели сновидений вдоволь.
 
На стенах блики весело дрожат:
Свеча и сумеречная отрада.
И, слава богу, отменён диктант.
Нет электричества — ну и не надо!
Сегодня мир смешается слегка,
Растут его таинственные тени...
 
Вы берегли высокие слова
Для этих полусказочных мгновений:
— Текла Непрядва в Дон, и тыщу лет
Никто не знал, что есть река такая...
На поле умирает Пересвет,
И отступает конница Мамая.
(Э. Портнягин)

Сын не простился с ней. За десять лет на том и этом свете Ему зачтутся эти десять дней. Его везли из крепости, из Бреста. Был исцарапан пулями лафет. Отцу казалось, что надежней места Отныне в мире для ребенка нет. Отец был ранен, и разбита пушка. Привязанный к щиту, чтоб не упал, Прижав к груди заснувшую игрушку, Седой мальчишка на лафете спал. Мы шли ему навстречу из России. Проснувшись, он махал войскам рукой... Ты говоришь, что есть еще другие, Что я там был и мне пора домой...

устроил на дороге,  Чтоб закусить сухим пайком. Горбушка хлеба, две картошки –  Всему суровый вес и счет.  И, как большой, с ладони крошки  С великой бережностью – в рот. Стремглав попутные машины  Проносят пыльные борта.  Глядит, задумался мужчина.  – Сынок, должно быть сирота? И на лице, в глазах, похоже, –  Досады давнишняя тень.  Любой и каждый всё про то же,  И как им спрашивать не лень. В лицо тебе серьезно глядя,  Еще он медлит рот открыть.  – Ну, сирота. – И тотчас: – Дядя,  Ты лучше дал бы докурить.
(А. Твардовский)  

токаря, Нам токари нужны. Теперь стою я За станком И вспоминаю мать, Она звала меня Сынком И тёплым, Клетчатым платком Любила укрывать.
Мне не забыть, Как мать вели, Я слышал крик её Вдали... Братишка был Ещё живой, Он бился, Звал отца, Штыком Фашистский часовой Столкнул его С крыльца.
(А. Барто)

работать Вечернюю смену, Мама ушла, Поручила мне Лену. Мы с Ленкой одни Остаемся в квартире. Вдруг входит военный В зеленом мундире. — К кому вы пришли? — Я спросил у майора.— Мама с работы Вернется не скоро. Вдруг — я смотрю — Он бросается к Ленке, Поднял ее, Посадил на коленки. Он и меня тормошит Без конца: — Что ж ты, сынок, Не узнаешь отца?

он моложе! — Вынул я портрет из шкапа — Посмотрите — вот мой папа! Он смеется надо мной: — Ах ты, Петька, мой родной!
Потом он как начал Подкидывать Ленку — Я испугался: Ударит об стенку. (А. Барто)
 

зажмурившись ребёнок – Последний гражданин села. Испуганный котёнок белый, Обломок печки и трубы – И это всё, что уцелело От прежней жизни и избы. Стоит белоголовый Петя И плачет, как старик без слёз, Три года прожил он на свете, А что узнал и перенёс. При нём избу его спалили, Угнали маму со двора, И в наспех вырытой могиле Лежит убитая сестра. Не выпускай, боец, винтовки, Пока не отомстишь врагу За кровь, пролитую в Поповке, И за ребёнка на снегу.
(С. Маршак)

так и не узнали: Меж юностью и детством Где черта? Нам в сорок третьем Выдали медали, И только в сорок пятом — Паспорта. И в этом нет беды… Но взрослым людям, Уже прожившим многие года, Вдруг страшно оттого, Что мы не будем Ни старше, ни взрослее, Чем тогда…
(Ю. Воронов)

не помнишь ничего,  Полуживым нашли тебя в обломках  Девчата из дружины ПВО.  И кто-то крикнул: «Девочки, возьмёмте!»  И кто-то поднял бережно с земли.  Вложили в руку хлеба чёрствый ломтик,  Закутали и в роту принесли.  Чуть поворчав на выдумку такую,  Их командир, хоть был он очень строг,  Тебя вписал солдатом в строевую,  Как говорят, на котловой паёк.  А девушки, придя со смены прямо,  Садились, окружив твою кровать,  И ты вновь обретённым словом «мама»  Ещё не знал, кого из них назвать.
(И. Ринк)